Темная половина

— Когда беседуешь с представителем закона при исполнении служебных обязанностей, — ответила миссис Арсено, чопорно запустив руки в рукава свитера, — это одно и то же.

Все, что она знала, можно было резюмировать так: она видела, как Гомер Гамиш подобрал пассажира примерно без четверти час ночи. Вы скажете, не тот случай, чтобы звонить в ФБР. Но все выходит гораздо серьезнее, если добавить, что Гомер подобрал пассажира милях в трех от своего дома… но до дома так и не доехал.

Кстати, насчет костюма миссис Арсено была права. Человек, голосующий на шоссе в нескольких милях от города почти в час ночи, — это само по себе уже странно. В такое время всякий обычный бродяга давно дрыхнет в пустом хлеву или в сарае на чьей-нибудь ферме. Но если добавить еще и то, что человек был в костюме и галстуке («Каком-то темном, — сказала миссис Арсено, — только не заставляйте меня говорить под присягой, какого именно цвета, потому что я все равно не смогла бы сказать»), то выходит совсем уж невесело.

— Что мне теперь делать? — спросил Норрис, закончив доклад по рации.

— Оставайся на месте, — ответил Алан. — Поболтай с миссис Арсено о сериях «Альфред Хичкок представляет». Я тоже люблю эту программу.

Но не успел он проехать и полмили, как место встречи с Норрисом пришлось перенести примерно на милю к западу от фермы Арсено. Парнишка по имени Фрэнк Гавино возвращался с рыбалки на речке Стриммер-Брук и увидел чьи-то ноги, торчавшие из зарослей сорняков на южной стороне шоссе номер 35. Он помчался домой и рассказал матери. Она позвонила в контору шерифа. Шейла Бригем передала сообщение Алану Пэнгборну и Норрису Риджуику. Шейла следовала инструкции и не называла по рации никаких имен — слишком много вокруг развелось юных радиолюбителей, пытающихся прослушать полицейские частоты, — но по ее расстроенному голосу Алан догадался, что даже она понимает, чьи это ноги.

Единственное, что случилось хорошего за все утро, так это то, что Норрис успел проблеваться еще до приезда Алана, и ему хватило ума отбежать на северную сторону дороги, подальше от тела и тех улик, которые там могли быть.

— Что теперь? — спросил Норрис, прерывая ход мыслей шерифа.

Алан тяжко вздохнул и прекратил отгонять мух от останков Гомера. Все равно это было без толку.

— Теперь мне придется поехать к Эллен Гамиш и сообщить, что сегодня утром она стала вдовой. Ты останешься здесь. Попытайся отгонять от трупа мух.

— Э-э… шериф, а зачем? Тут их вон сколько. А он уже…

— Мертв. Да, я вижу. Не знаю зачем. Потому что так будет правильно, я считаю. Мы не можем вернуть ему руку, но мы можем хотя бы не давать мухам срать на то, что осталось от его носа.

— Понял, — смиренно проговорил Норрис. — Я понял, шериф.

— Норрис, как думаешь, у тебя получится называть меня просто Аланом, если ты хорошо постараешься? Если потренируешься?

— Да, шериф. Думаю, да.

Алан хмыкнул и обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на участок канавы, который, по всей вероятности, будет огорожен желтыми полицейскими лентами с надписью «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН», когда он сюда вернется. Окружной коронер уже будет здесь. И Генри Пейтон из Оксфордской полиции штата. Фотографа и ребят из отдела расследований особо тяжких преступлений при Генеральной прокуратуре, возможно, еще не будет — если только кто-то из них не окажется где-то поблизости на расследовании другого дела, — но и они скоро приедут. К часу дня сюда прибудет и передвижная лаборатория полиции штата при полном комплекте рвущихся в бой криминалистов и судмедэкспертов, вкупе с парнем, чье дело намешивать гипс и снимать отпечатки протекторов, которые Норрису хватило ума или везения не переехать колесами его патрульной машины. (Алан скрепя сердце выбрал везение.)

И все ради чего? Чтобы подтвердить, что подвыпивший старик остановился и по доброте душевной подвез незнакомца (Давай забирайся, приятель, Алан буквально слышал его голос, мне тут ехать всего пару миль, но хоть немножко тебя подброшу), а незнакомец ответил тем, что забил старика до смерти и угнал его машину.

Алан предполагал, что мужчина в костюме попросил Гомера остановиться — скорее всего под предлогом, что ему надо отлить, — и как только они остановились, он схватил старика, вытащил из машины и…

И вот тут все стало плохо. Хуже некуда, черт возьми.

Алан в последний раз заглянул в канаву, где Норрис Риджуик сидел на корточках рядом с окровавленным куском мяса, который еще недавно был человеком, и, махая папкой-планшетом, терпеливо отгонял мух от того, что еще недавно было лицом Гомера. Его опять чуть не вывернуло наизнанку.