Темная половина

— У нас нет времени на истерики, — сказал он и подумал: Хотя, видит Бог, лучше бы я сейчас впал в истерику. — Иди наверх. Возьми свою записную книжку. У меня нет телефона и адреса Мириам. Думаю, у тебя есть.

— А что значит, ты знал почти с самого начала?

— Сейчас нет времени, Лиз. Принеси записную книжку. Быстрее.

Она замялась еще на мгновение.

— Быстрее! А вдруг она ранена?!

Лиз развернулась и выбежала из комнаты. Он услышал ее шаги, убегающие вверх по лестнице, и попытался собраться с мыслями.

Не звони Рику. Если это ловушка, звонить Рику нельзя.

Ладно — с этим мы разобрались. Не так уж много, но первый шаг сделан. Но кому звонить?

В полицейское управление Нью-Йорка? Нет — они начнут долго и нудно расспрашивать, что да как — и для начала, откуда парню из Мэна известно о преступлении в Нью-Йорке. В общем, в полицию лучше не надо. Думаем дальше.

Пэнгборн.

Тэд ухватился за эту мысль. Да, он позвонит Пэнгборну. Только нужно придумать, что говорить, чтобы не сказать лишнего. По крайней мере сейчас. Возможно, потом он расскажет Пэнгборну все остальное — о помутнениях сознания, о щебете воробьев, о Старке, — но это пока подождет. Сейчас самое главное — Мириам. Если Мириам ранена, но еще жива, лучше не говорить ничего, что может замедлить действия Пэнгборна. Это он должен звонить в Нью-Йорк, тамошним полицейским. Они возьмутся за дело быстрее и станут задавать меньше вопросов, если вызов поступит от кого-то из своих, пусть даже из Мэна.

Но сначала — Мириам. Дай Бог, чтобы она подошла к телефону.

Лиз примчалась в гостиную с записной книжкой. Почти такая же бледная, как в тот день, когда ей наконец удалось разрешиться от бремени близнецами.

— Вот, — выпалила она, чуть ли не задыхаясь.

Все будет хорошо, хотел сказать он, но не стал. Он не хотел говорить ничего, что могло запросто обернуться ложью… а судя по крикам Мириам, там все было очень нехорошо. И возможно, уже никогда и не будет хорошо. Во всяком случае, для Мириам.

Тут один человек, плохой человек.

Тэд подумал о Джордже Старке и содрогнулся. Да, он действительно очень плохой человек. Тэд это знал лучше, чем кто бы то ни было. В конце концов, это он создал Джорджа Старка с нуля… разве нет?

— У нас все нормально, — сказал он Лиз. По крайней мере хоть это было правдой. На данный момент, настойчиво порывался добавить внутренний голос. — Постарайся взять себя в руки, солнце. Если ты сейчас упадешь в обморок, Мириам это никак не поможет.

Лиз села на стул, очень прямо, и уставилась на Тэда, беспокойно кусая нижнюю губу. Он принялся набирать номер Мириам. Дрожащий палец сорвался на второй цифре и нажал кнопку дважды. И после этого кто-то будет говорить людям, что им надо взять себя в руки. Тэд снова сделал глубокий вдох, нажал кнопку разъединения и стал набирать номер снова, заставляя себя не спешить. Нажав последнюю кнопку, он затаил дыхание в ожидании соединения.

Господи, пусть все будет хорошо, а если что-то нехорошо, если Ты не в состоянии сделать так, чтобы с ней вообще ничего не случилось, то, пожалуйста, я Тебя очень прошу, пусть она хотя бы подойдет к телефону.

Но дозвониться не получилось. В трубке раздались настойчивые короткие гудки. Может быть, у нее и вправду было занято; может, она звонит Рику или в больницу. А может быть, трубка лежит неправильно.

Но существует еще одна вероятность, подумал Тэд, вновь нажимая кнопку разъединения. Может быть, Старк выдернул телефонный провод из розетки. Или, может быть,

(не давай ему резать меня опять)

просто его перерезал.

Так же, как он изрезал Мириам.

Бритвой, подумал Тэд, и у него по спине пробежал холодок. Это было еще одно слово из мешанины тех, которые он написал сегодня, когда отключался. Бритва.

2

Следующие полчаса очень напоминали тот зловещий сюрреализм, в который Тэд окунулся, когда Пэнгборн и двое патрульных штата пришли арестовывать его по обвинению в убийстве, о котором он даже не знал. Не было ощущения угрозы личной безопасности — по крайней мере непосредственной угрозы, — но было чувство, как будто идешь через темную комнату, и там полно паутины, и ее тонкие нити постоянно касаются твоего лица, сначала это просто щекотно, а потом начинает сводить с ума, причем нити не прилипают к лицу, а с тихим шорохом уносятся прочь буквально за миг до того, как ты успеваешь их схватить.