Темная половина

Хорошие люди тоже ездят по ночам, но отморозков, не любящих глушители и наоборот, любящих громкую музыку после полуночи можно было встретить чаще. И все же ему было бы спокойнее, появись хоть ненадолго живая душа и проблеск света.

Тоннель под железной дорогой уже было видно и Чезаре даже подумал, не пробежаться ли, но достоинство натянуло поводок и он даже немного замедлил шаг.

Автодорога спускалась глубже под землю, но переход для велосипедистов и пешеходов был на поверхности. Темный свод тоннеля надвигался неумолимо. Освещения там не было никогда, кому оно нужно, там не больше десяти метров, но сейчас Чезаре предпочел бы более безрассудную трату своих налогов на транспортную систему.

К счастью, никого в тоннеле видно не было. Чезаре отпустило так внезапно, что почти подкосились ноги. Пришлось напомнить себе, что это всего лишь одна из опасностей, впереди еще полпути, но хотя бы этот этап он преодолеет легче, чем мог бы ожидать. В тоннеле было совсем темно и гулко. И пусто, хотя эта пустота и смотрела на него из темноты и пугала до одури. Десять метров, тринадцать шагов и снова свежий воздух. Чезаре нашарил сигареты и закурил.

Внезапно позади него начал нарастать шум. Шум и лязг, будто железное цунами неслось в погоню. Звук накрывал усиливающейся волной, вызывающей ужас и нарастающую панику. Чезаре похолодел и опустил руки.

Оно пришло.

Шум рос и рос, чудовище настигало жертву, голова готова была взорваться от накатившей волны, железные пальцы воткнулись в мозг и Чезаре закричал. Он кричал и кричал, пять секунд, десять, пока волна не откатилась так же, как накатила, оставляя его мокрым от пота и стоящим на коленях посреди улицы. Чезаре оглянулся, едва заставив себя повернуть одеревеневшую шею.

Огоньки поезда удалялись в сторону центрального вокзала.

Такого позора он не переживал с глубокого детства, когда в последний раз в шесть лет не успел добежать до туалета и стоял перед всем двором в грязных штанишках. В этот раз свидетелей не было, но от того все казалось еще хуже. Позор, о котором никто не знает кажется ужаснее позора известного. Неоткрытый позор каждый день будет спрашивать тебя — а что бы подумали все эти люди, если бы узнали?

Чезаре встал с колен и подумал, что вряд ли когда-нибудь еще испугается темноты. Настоящий мужчина должен бояться совсем других вещей.

Например того, что только что случилось с ним. Сигарета в руке все еще горела, но он брезгливо стряхнул ее на асфальт. Полпути до дома казались ему теперь легче, чем закурить следующую. Не поднимая глаз, строго глядя под ноги, он продолжил путь.

Мельком подумалось, что возможно теперь в его музыке появится искра.

Или он совсем перестанет ее писать. Ведь что-то же должно было измениться! Ну, кроме того, что он теперь знает, что в темноте нет никаких чудовищ.

2.16 Когда встречаешь чудовищ

Но чудовища были.

Вдали уже снова показался свет оживленных улиц, когда перед бодро шагающим Чезаре возник призрак. В первый момент он даже не поверил.

Бледный мужчина в старомодной рубашке, белые волосы, изуродованное свирепым оскалом лицо — наверное кто-то узнал о его позоре и просто шутит, пытается вернуть его ужас перед темнотой. Чезаре улыбнулся и шагнул вперед, но тут же отлетел к витрине. Тонкие пальцы щелкнули и Чезаре впечатался в стекло. Оно легко выдержало это испытание. Люций прильнул к юноше, почти не касаясь его, но давая почувствовать ледяной холод, исходящий от своей кожи. Он не отрывал взгляда от испуганного Чезаре, заставлял его смотреть себе в глаза, не отрываясь даже когда ужас наконец добрался до его сердца.

В тот момент, когда Чезаре уже был готов заорать, Люций нежно провел рукой по его щеке. Крик замерз в горле. Глаза остекленели. Вот теперь-то и наступил самый страшный момент его жизни — куда там поезду и детским позорам. Из глаз Люция смотрела ночь, яростный черный свет проникал изнутри него и выжигал образ убийцы-вампира на сетчатке жертвы. Руки пылали холодом, каждое касание причиняло боль, отложенную из-за ледяной анестезии.

Люций продолжал прижимать Чезаре к витрине. За ней были выставлены сувенирные кубки, ножи и перья. Не отрывая взгляд от испуганных глаз Чезаре, Люций ударил ладонью в витрину и та рассыпалась в мелкую крошку. Чезаре не удержался на ногах и упал прямо на кучу каких-то украшений. Люций упал сверху. Он осторожно выудил из груды сувениров тонкий стилет и приставил его острие к горлу жертвы.

Я только завороженно наблюдала за дракой? Танцем? Для Люция это было скорее танцем — каждое его движение было точным, привычным и легким, а вот партнер был неопытен и вести его было тяжело. Он дергался, бледнел, тяжело дышал и не хотел поддерживать игру. Когда Люций слизнул первую каплю крови с клинка, я подошла поближе и тоже порылась в ножах. Мне хотелось такой же стилет, Люций с ним выглядел очень круто.