Темная половина

Поцелуй Эшера меня не обманул и не запутал. Еще полгода назад, до весенней ночи, так резко изменившей мою жизнь, я могла бы повестись на такое. Ах, эта прекрасная смертная девушка, все влюблены в нее и мечтают о ее губах, сердце, крови и некоторых внутренне-наружных органах! Даже в день знакомства я еще верила — поэтому гипноз Маэстро на меня подействовал. Сейчас — вряд ли. Если Эшер устроил это представление, то явно не потому, что возжелал комиссарского тела. Тут что-то интереснее. Но и к Люцию у меня остались вопросы примерно из той же серии. И я их ему задам.

Когда он вернется.

Вот тут я похолодела.

Если. Если он вернется.

На черта ему в город, он поближе еду не может найти? Да еще и без меня. Нет уж, завел себе привязанную меткой жертву, так таскай ее везде с собой. Кроме тех случаев, когда отправляешься встречаться с новорожденным вампиром, сожравшим кучу людей. В тот момент, когда на него охотятся. Тут да, тут я бы сама отказалась.

Я пометалась по комнате, кусая губы, так и не зная, куда себя пристроить. Взрыхленная кровать обжигала взгляд, я старалась туда не поворачиваться.

Смотрела на свои руки — вот тут кожа расходилась до кости — или мне это только грезилось?

Ощупывала шею — и не находила никаких следов. Кожа была безупречной. Цельной. Бледной. Даже как-то слишком бледной для лета в южной Европе. Я так близко подошла к обращению, что уже частично вампир? А можно мне волосы как у Люция?

Я потрогала языком кончики клыков. Вроде все по-старому.

А глаза? Все еще блекло-голубые.

Но лицо определенно стало выглядеть благороднее. Похудела, может? Тут пожрать толком некогда — то круассаны, то вино, то кровь, а иногда и вовсе ничего.

Нет, все-таки оставлять меня одну опасно, дорогой Люций. Потому что следующая моя мысль была — а не могу я как-то сама сынициироваться и обратиться? Они с Эшером говорили об этом так легко, будто стоит мне произнести — хочу стать вампиром! — и я приму ислам. В смысле, стану вампиром.

— Хочу стать вампиром.

Очень глупо себя чувствую.

Но на всякий случай повторила три раза.

Ничего не произошло.

Значит надо попробовать что-то сделать с кровью…

От дальнейших экспериментов с непредсказуемым результатом меня спас шум подъехавшей машины. Если прислониться к стеклу щекой, можно было увидеть край подъездной дорожки, на которую вырулил уродливый черный мини-вэн. Видно было плохо, но девочку лет шести я заметила. То есть жену Костика нашли и привезли! Чезаре их не успел сожрать. Ну слава богам.

Или не богам?..

3.15 Разговор, которого не должно было быть

Я с трудом заставила себя выдержать хотя бы полчаса, прежде чем вылезать из комнаты и идти на их поиски.

Каково самое вероятное место для двух живых существ, помеченных вампиром, в доме для вампиров, где есть только одно место, в котором метка не чувствуется? И я даже помнила, где вход в подвал.

Ключ от железной двери простецки висел на гвоздике рядом, что объясняло череду салонных визитов ко мне, когда я была там заперта. Ну что ж, для Маши я тоже буду странным визитером, явившимся к ее запертой темнице.

К счастью, эти придурки бессмертные включили-таки мозг и не стали запихивать женщину с ребенком в клетку для красоты, а сразу поселили в нормальной комнате с туалетом и холодильником. Так что я занесла еще один вопрос к Люцию в список насущных.

Девочка спала на кровати, укрытая одеялом. Я ее помнила только младенцем. Она все время спала, и ей не мешал шум. А мы шумели — мы тогда последний раз встретились старой компанией, и все вспоминали, как пили пиво — две бутылки на пятерых, как ходили в больницу к нашему другу, у которого случился сердечный приступ в пятнадцать, как поехали на какую-то конференцию — какую? про что? — и там нажрались до покачивания и глупо хихикали. Как задерживались в школе заполночь, готовя выпускной спектакль, как ели вареники из огромного таза в гостях у нашей знакомой… Как писали статью в школьную газету — тут наши с Костиком взгляды опасно сталкивались, потому что мы тоже помнили, как мы ее писали, но с другими подробностями.

А Маша тогда смеялась вместе с нами.

В следующий раз я увидела ее только на кладбище.

— Привет.

Она сидела на стуле у кровати, положив ладонь на плечо дочери. Вся в черном. Пять лет же прошло, она до сих пор носит траур? Хотя я же ношу. Пусть и глубоко в себе. А у нее есть право делать это официально.

— Ты меня помнишь? — я поискала взглядом второй стул, не нашла и осталась стоять, не зная, куда деть руки.

Она посмотрела на меня как-то очень спокойно, не удивляясь тому, что в доме с незнакомцами вдруг обнаружилась какая-то старая приятельница. Хотя какая я ей приятельница? Мы виделись какое-то считаное количество раз, я даже на свадьбе не была.

— Конечно. Я вас всех помню, — очень спокойно ответила она.

— Кого всех? — глупо спросила я, переминаясь с ноги на ногу. Так, еще раз, зачем я сюда пришла? Мне хотелось как-то смягчить ей это заточение?

— Всех его любовниц.

Неловкий момент.