Темная сторона неба

— Вы говорите по-английски? — подал голос я, прокашлявшись, и тут же спросил по-французски: — Vouz parlez Francais? — Спросил тоном, в котором слышен был ответ «oui».

Я хотел было потребовать кое-каких гражданских прав, но потом придумал нечто получше. Надо позаботиться о главном, а не отпугивать его всякой ерундой.

— J'ai des dollairs, — протрубил я. — Et je desire des Colas. Beaucoup des Colas. Et des cigarettes. Je vous donnerai cinq dollairs. Okay?[10]

Он явно задумался. Я не очень боялся, что он просто возьмет у меня «dollairs», не предоставив взамен никаких услуг. Он, полагаю. слишком настороженно относится ко мне, чтобы позволить себе такие номера. Он, скорее всего, не в курсе, кто я такой и что из себя представляю, но если я настолько важен для владельца каравана, что тот запирает меня здесь, значит, я важная персона и для него.

С другой стороны, если меня собираются похоронить тут, то доллары со мной хоронить наверняка не будут, так что это последний для него шанс получить их.

— C'est impossible, — недовольно пробурчал он.

— Fut! Vous etes timide!

— Dix dollairs,[11] — предложил он компромисс.

Ну и попал я в ситуацию. Дороговато мне теперь обойдется курево и питье, но времени торговаться не было. Да и все равно купюр мельче десяти долларов у меня не нашлось бы.

— Okay. Deux paquets des cigarettes and trois Colas, bien?[12]

Отверстие в двери открылось и на меня уставился его глаз.

— Les dollairs, s'il vous plait, Monsieur,[13] — произнес полицейский.

Я достал полученную от Хертера пачку, помахал ею перед ним и положил обратно в карман. Десятку он получит, после того как принесет сигареты и кока-колу. Он задержал на мне взгляд, затем ушел.

Через четверть часа он снова открыл отверстие, увидел, что я не пытаюсь прятаться за дверью, и вошел, держа в руках три кока-колы, две пачки сигарет и пистолет. Глаза и пистолет были сосредоточены на мне, пока он выгружал на пол остальное, потом он сделал шаг назад и уже через отверстие в двери потребовал доллары.

Я сказал ему, что он очень смелый человек, и просунул через отверстие купюру.

Кока-кола очистила горло, при этом я не думал о микробах, а сигареты придали силы. Я почувствовал себя так, словно я поел. Усевшись на циновку, я начал с беспокойством думать о речи в свою защиту.

Самолет-то они обыщут, но вряд ли они достанут драгоценности из бензобака. Я и сам-то не знал, как я их буду доставать, но в крайнем случае я воспользуюсь чем-то вроде консервного ножа. Содержимое бензобака стоило десяти самолетов, тем более что самолет был Хаузера.

Они придут и спросят меня, что я сделал с теми вещами. И вот тут могут настать для меня неприятности. Арабы пустыни в течение тысячи лет и более для ускорения прохождения деловых вопросов использовали нож, огонь и кипяток.

Но до того как они приступят к этой стадии, я предложу им два хороших — как я думал — аргумента. Один основывался на том, что они не особенно знают про автопилоты, поэтому я скажу им, что никак не мог открыть ящики в воздухе. И, в конце концов, куда же тогда делись их камни?

Второй состоял в том, что зачем, мол, мне надо было прилетать сюда, если я их обокрал.

Таможенная оплетка — это у них пункт шаткий, конечно. Но что им стоит связаться с Юсуфом в Триполи и удостовериться, что ящики имели оплетку, когда тот в последний раз видел их.

Ближе к закату я услышал автомобиль, подъехавший к деревне с запада, скорее всего джип. Интересно, не был ли это какой-нибудь официальный визит? Полицейский чин повыше, например? Если он захочет проверить тюрьму, то события могут получить интересное развитие.

Но это мог быть и мой друг Юсуф.

Я услышал, что мой правоверный полицейский пришел с молитвы, и стал стучать в дверь, требуя еды. Спагетти, или чего-нибудь в этом роде, и кока-колы.

Я получил спагетти с тефтелями и две кока-колы по стандартной цене в десять долларов, и, судя по вкусу, оно того стоило. Во мне снова заработали все цилиндры, до этого ведь мой желудок не знал еды два дня. Я чувствовал глухую боль в затылке, и она превращалась в острую, как только я делал резкое движение, но быстро затухала.

Позже, около десяти, я услышал шум другой машины. Она не проехала мимо полицейского участка. За мной пришли.

Полицейский ввел их, затем ушел. Пришли трое. Двое были в грубых бурнусах, а один — в элегантном, да ещё с винтовкой. Они вытащили меня из камеры, и мы пошли на запад, мимо деревни, в глубь пустыни.

Ночь была ясной, как это обычно бывает в этих местах, а звезды такие яркие, каких не увидишь к северу от Средиземного моря, если только не летишь в самолете. Луна отсутствовала.

Я предоставил им основную часть работы по моему передвижению, да мне и не было смысла казаться слишком крепким. Они почти волокли меня. Мы поднялись на небольшой холм, почва превратилась в почти голый песок, и потом повернули влево, на юг.