Читаем Темная сторона Петербурга полностью

— То есть? Что ты хочешь сказать, Альфред Романович, уважаемый? Она, что ли…

Старик засмеялся.

— Да боже упаси, я совсем не это… Хотя, знаешь? Была и такая версия! В отношении Потрошителя по крайней мере. Кое-кто полагал, что только женщина способна так возненавидеть другую женщину, чтобы…

— Альфред Романович! Вы же не о Потрошителе хотели.

— Ах да, да… Слушай! Так вот. Как только я догадался про Борисову — я тут же вспомнил еще одну особенность, которая совпадала у всех жертв Кровяника. Помнишь, нет? Он убивал красивых брюнеток с голубыми глазами.

Я похолодел. Борисова?

Красивая брюнетка. С холодными, как лед, глазами. Голубыми, конечно.

— Альфред Романович, прости, мне срочно надо бежать.

— Что? Куда? Подожди-ка, я хотел кое-что спросить у тебя. Весь вечер звонил… А эти все — нет да нет! Получается, даже и не передали…

— Альфред Романович, драгоценный, уважаемый! Прости, потом перезвоню!

Он еще что-то бухтел, но я бросил трубку и выскочил из ординаторской.

Кажется, Борисова только что заявила, что намерена навестить Мишу?

Надо любыми путями помешать ей.

* * *

День — четверг.

Когда меня выгнали с флота, поначалу не было никаких идей. Никаких амбиций.

Вадим Кровяник не желал видеть красивых женщин, и я старался отыскать такой способ существования, чтобы с ними не встречаться.

Последнее происшествие меня напугало. Покидая гостиницу, я боялся, что меня застукают, и потому сказал коридорному — мол, девица спит и будить ее до утра не нужно.

На самом деле она уже час как лежала мертвая. Или?.. Кажется я что-то путаю.

В голове у меня, признаться, все основательно перемешалось — с тех пор, как я прочитал свой дневник. Я нашел его в архиве, куда пустил меня приятель по доброте душевной. Сам не знаю, что я искал тогда. Меня вела обычная любознательность.

Были и другие мысли: я искал иного поприща человеку моего склада. Разбирая чужие беды, я, возможно, желал подспудно разобраться со своими. На этом пути я многое узнал: например, о том, что подавленная транссексуальность может быть причиной агрессии. Да, я многое узнал. Кроме одного — кто же я такой? Мужчина или женщина? Мститель или жертва? Чистое Божье создание или исчадье ада?

Так я размышлял, оглядывая впервые пыльные папки со старыми историями болезней, сводок статистики, бюллетеней и прочие залежи медицинского мусора в подвале. Мой пьющий приятель Семенов получал наслаждение в компании бутылки, а я рылся в этом прахе людском. И случилось чудо — я отыскал свою собственную старую тетрадь, исписанную карандашом. Вместо дат — только дни недели.

Как же я был счастлив! То мгновение сделалось точкой опоры для всего последующего — основополагающей, могущественной точкой. О подобном говорил Архимед, утверждавший, что надежная точка опоры позволит ему перевернуть Землю.

Чувства, захлестнувшие меня в тот момент, передать невозможно. Что испытает безродный найденыш, вдруг узнав в попавшейся ему на глаза антикварной дагерротипии собственное лицо? Он узнает не просто лицо — он узнает судьбу, род, имя, все главное о себе.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже