Темная сторона Петербурга

Когда я поднял глаза, почувствовав на себе его взгляд, он быстро отвернулся и ушел куда-то влево, моментально скрывшись из виду. Получается, где-то между вторым и третьим этажом в доме есть еще комнаты? Или, может быть, потайной ход? Но нам об этом никто ничего не говорил. Однако Рейнер явно посвящен в эту тайну. Видимо, он гораздо ближе стоит к владельцу дома, чем мы думали. И чем кто-то хочет показать.

Но это еще не все загадки сегодняшнего дня, дорогая Дженни.

Уже вечером, намереваясь сдать дежурство своему сменщику, я проходил через лестничную площадку, с которой открывается отличный вид на парадное.

Мельком я заметил, как в двери нашего особняка выходит будто бы фельдшер Лайонел с какой-то дамой и еще одним человеком. Я пишу «будто бы», потому что в этот момент я совершенно точно знал, где находится настоящий Лайонел: за моей спиной, этажом выше. Пять минут назад я оставил его в перевязочной, а спуститься и выйти в парадное раньше меня другим путем он никак не мог! Впрочем, если учесть, что в доме взаправду имеются какие-то потайные ходы…

Но тут гораздо важнее личность того, кто сопровождал мнимого фельдшера и его даму. Потому что этот человек был одет в точности, как одеваюсь я, когда выхожу на улицу! На нем было мое клетчатое шотландское пальто, мой коричневый вязаный шарф и шляпа.

Я был поражен. Неужели меня ограбили, унесли мои вещи, пока я отсутствовал? Но кто, кто же это был?..

Я тут же выглянул в окно — чтобы разглядеть этих двойников, своего и Лайонела. К сожалению, я увидел только спины. Костюм, цвет волос и шляпы, даже походка лже-Лайонела — все совпадало. Это была абсолютная копия нашего Лайонела. Не могу судить в отношении походки, но одет мой «двойник» был в точности как я, до мелочей. Онемев, я смотрел вслед этой странной троице, и тут дама, с которой уходили двойники, оглянулась, и я окончательно растерялся: в дамском платье шел юноша — друг владельца дома, неоднократно навещавший наш госпиталь. Его я не мог не узнать — я видел его лицо!

Заинтригованный, я бросился назад, в перевязочную. Лайонел оказался там. Он страшно удивился, когда я спросил: не выходил ли он сейчас прогуляться за пределы госпиталя с юным князем Феликсом? Про женское платье я даже не упомянул — фельдшер и без того был изумлен моим вопросом и яростно отрицал саму возможность таких прогулок: сегодня он весь день завален работой, потому что другой фельдшер, О'Брайен, болен, а Степанов отпущен на один день навестить матушку.

После разговора с Лайонелом я пошел к себе и убедился, что все мои вещи на месте. Я, конечно, порадовался, что меня не лишили моего теплого пальто — ведь я шил его на заказ у лучшего мастера в Абердине.

Прошел час, и я уже сам не могу поверить в такое странное происшествие. Не обман ли это зрения? Ты знаешь, Дженни, какое острое у меня зрение и какая исключительная память на лица. Если я хотя бы раз видел человека — мой мозг запечатлевает его, словно фотографический аппарат. Ни разу в жизни мне не доводилось обознаться.

Нет, я думаю, дело не в моем зрении. В нашем английском госпитале прячется какое-то двойное дно. Что-то странное происходит в доме. Мне ужасно любопытно разобраться: что именно? Обожаю загадки.

Обнимаю тебя, моя дорогая Дженни. Передавай привет папе и миссис Уайтлер.

Твой Юджин.

10 июня 1916 г.

Моя дорогая Дженни!

Мы все потрясены. Гибель крейсера «Хэмпшир» у шотландских берегов, смерть нашего военного министра фельдмаршала лорда Китченера, героя английской нации — трагедия для Британии.

Это ужасно, но пошли слухи, что катастрофа — следствие возможного предательства союзников. Германская подлодка, потопившая «Хэмпшир», не оказалась же случайно на месте следования крейсера?

Разговоры эти мне ужасно не нравятся: здесь, в России, я каждый день вижу людей, которые искренне сочувствуют нам. Я вижу, как много усилий прилагают русские, чтобы победить в войне.

С другой стороны, те, кто спорит со мной, выдвигают неопровержимый аргумент: в России, в отличие от Англии, о визите британского министра не говорил только ленивый. Его очень ждали и не держали в секрете его приезд.

Из всего этого я делаю вывод, что германская разведка здесь, прямо у нас под боком, действует весьма умело и эффективно. Мы все должны научиться осторожности. Жизнь по законам военного времени требует бдительности.

Дорогая Дженни, если помнишь, я рассказывал тебе о странных происшествиях в госпитале. Мне страшно хотелось прояснить вопрос о потайных ходах в доме.

Разумеется, самым правильным было бы спросить об их наличии самого владельца дома, князя Дмитрия. Если бы мы обсуждали это с тобой, не сомневаюсь, что именно такой совет ты дала бы своему мужу.

Но увидеться с князем Дмитрием не представляется возможным: я говорил тебе, образ жизни этого блестящего аристократа не совпадает с образом жизни скромного госпитального врача по имени Юджин Гарденс.