Темная сторона сексуальной революции. Переосмысление эпохи эротической свободы

В то же время с режимом «отца» тоже связаны значительные издержки. В частности, мужчине приходится страдать от ревности. Дело в том, что в нашей эволюционной истории мужчины, которые невольно посвятили себя воспитанию генетически не связанных с ними детей, оказывались в невыгодном положении с точки зрения естественного отбора. С другой стороны, их эволюционные конкуренты – мужчины, которые занимались, как это называют биологи, «охраной партнерши», т. е. вели себя ревниво по отношению к ней, – могли быть уверены, что воспитывают своих собственных биологических детей. Сексуальные двойные стандарты являются результатом такой эволюции.

Как и во всех других чертах нашего эволюционного наследия, здесь остается место для гибкости. Многие мужчины (и женщины) полностью посвящают себя своим приемным детям, независимо от наличия генетической связи между ними. И удивительно высокая доля мужчин втайне фантазируют о том, чтобы им наставили рога, что может показаться странным в строгих эволюционных рамках. Однако в целом двойные сексуальные стандарты настолько широко распространены и настолько неистово соблюдаются, что некоторые антропологи считают их общечеловеческой универсалией[152].

Еще не так давно на Западе влияние этой универсалии было намного сильнее. В своей книге, посвященной истории разводов в Англии, Лоуренс Стоун пишет, что до недавнего времени двойные стандарты были юридически формализованы: женская супружеская измена считалась «непростительным нарушением закона о собственности и идеи наследственного происхождения», тогда как мужская супружеская измена «рассматривалась как досадная, но заслуживающая понимания слабость»[153]. Вот как британский социолог Энтони Гидденс (род. в 1938 году) описывает сексуальную культуру, преобладавшую в середине двадцатого века:

Девственность девушек до брака высоко ценилась обоими полами. Лишь немногие девушки не скрывали того факта, что они позволяют своим парням вступать с ними в полноценную сексуальную связь, и многие, вероятно, согласились бы на половой акт с мужчиной только после официальной помолвки. Женщины, отличавшиеся своей сексуальной активностью, подвергались третированию со стороны как других женщин, так и многих мужчин, притом что последние сами были не прочь воспользоваться ими. Если социальная репутация девушек покоилась на их способности сопротивляться сексуальным домогательствам или сдерживать свои желания, то репутация парней зависела от их сексуальных побед[154].

В эпоху, наступившую после сексуальной революции, двойные стандарты в области сексуальности сохраняют свое значение – даже если о них не говорят напрямую и тем более не закрепляют в законе. У подростков характер корреляции между количеством сексуальных партнеров и репутацией среди сверстников значительно различается в зависимости от пола: большое количество сексуальных партнеров положительно коррелирует с социальным статусом мальчиков и отрицательно – с социальным статусом девочек[155]. Среди взрослых распущенность у мужчин в целом воспринимается нейтрально, в то время как репутация женщины среди ее сверстников ухудшается по мере увеличения числа ее сексуальных партнеров[156]. И, хотя люди могут отказываться говорить об этом прямо, существует негласное правило, согласно которому на женщин, которых считают неразборчивыми в половых связях, накладываются социальные санкции.

Анонимные опросы показывают, что при поиске постоянного партнера подавляющее большинство гетеросексуальных мужчин предпочитают женщин со скромной сексуальной историей и без выраженного интереса к случайному сексу, как в прошлом, так и в настоящем. Что касается женщин, то в качестве потенциальных супругов они также предпочитают мужчин, которые не отличаются особой неразборчивостью в своих связях. Однако требования женщин не настолько строги, как требования мужчин, и большинство из них готовы принять мужчину, который в прошлом нередко искал удовлетворения в случайном сексе, но теперь остепенился[157].