Темная страсть

Сиенна Париса. Из всех возможных вариантов… Чем это обернется для бедняги Париса? Похоже, он все-таки сможет вернуть свою женщину, но она еще долгие годы будет сходить с ума, одержимая Яростью. Будет жить одной лишь местью и желанием карать грешников.

Аэрон сделает все, чтобы облегчить ей период адаптации. Возможно, и демон узнает своего прежнего хозяина. В конце концов, у них еще осталось незаконченное дельце. Покарать Стефано. И тварей из преисподней, причинивших вред Оливии.

— Я стану смертным? — спросил Аэрон, хотя в действительности это не имеет для него значения. Главное, что он будет с Оливией. Так какая разница, состарится он или нет?

— Нет. Ты будешь бессмертным, как и прежде. На самом деле твое тело останется таким, каким его изначально создали: без татуировок, без бабочек. Без крыльев. — И снова Оливия казалась неуверенной. — Ничего?

— Ничего? Да это отлично. — Рассмеявшись, Аэрон снова закружил ее. Разве может жизнь стать прекраснее? Наверное, уже нет. Вот только Оливия не выглядела столь же счастливой. Аэрон замер. — В чем дело?

— Легион. Ваша связь разрушилась, и ей пришлось вернуться обратно в ад.

Осознав, что произошло, Аэрон похолодел. Так вот что имел в виду Лисандр, говоря «она вернется домой».

«Я должен был понять, должен был хотя бы заподозрить неладное».

— Люцифер настолько разъярился, что оставил ее в человеческом облике, и теперь демоны бесконечно ее мучают. Гален ее ищет, и, думаю, он даже отправится за ней в преисподнюю. Хочет убить Легион, потому что она, как оказалось, пыталась убить его.

Аэрон только глаза вытаращил. Легион пыталась прикончить Галена? Сколько разных событий произошло с тех пор, как он умер!

— Я не могу ее там бросить, — воскликнул он, ведь, несмотря ни на что, он по-прежнему любит свою маленькую дочурку.

— Знаю. Поэтому мне пришлось обсуждать с Советом свои новые обязанности. Как твой вестник радости я объяснила им, что без Легион твоя жизнь будет неполной. Они согласились, что если ты за ней отправишься, то ей позволят остаться с тобой. Мучений, которые Легион сейчас терпит, хватит на тысячу жизней. Впрочем, по освобождении к ней приставят ангела-хранителя, который будет следить, чтобы она никогда не причинила вреда людям.

— Хорошо, хорошо, я даю согласие за нее. — Легион терпеть не может ангелов, но ничего, привыкнет. Все равно ей придется жить вместе с Оливией. — Да, — повторил он. Тут и раздумывать нечего. — Оливия, ты еще невероятнее, чем мне представлялось. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделала. — Аэрон осыпал поцелуями ее лицо. — Ты дала мне все.

— Так же, как и ты дал мне все.

— Я до конца жизни стану заботиться о том, чтобы ты была счастлива.

— Все, что мне нужно, — это твоя любовь.

Погрузившись в очередной глубокий, всепоглощающий поцелуй, Аэрон вскоре позабыл обо всем на свете. Они с Оливией жадно, исступленно ласкали друг друга, желая еще и еще…

— Э-э… ребята, — раздался голос Бадена, нарушая иллюзию уединения.

Аэрон и Оливия разом обернулась на звук. Баден помахал Оливии:

— Привет. Не хотел вам мешать, но что насчет меня? Я тоже не прочь поучаствовать в деле. Хочу обратно в свое тело.

— Прости, — ответила Оливия. — Ты ничем не жертвовал. Боюсь, тебе придется остаться здесь.

Печаль и скорбь мгновенно омрачили радость Аэрона. Он же совсем недавно вновь обрел друга и уже должен оставить его?

Плечи Бадена поникли.

— Может, есть способ…

— Нет, — мягко перебила Оливия. — Прости. Ты уже мертв, и жертвовать тебе нечего.

— Я найду способ достать тебя отсюда, — пообещал Аэрон. — Пандора говорила о ларце. Я непременно его разыщу, клянусь жизнью.

Баден кивнул и с грустью произнес:

— Я буду скучать по тебе.

— И я по тебе. — Слезы жгли глаза Аэрона.

Баден улыбнулся, но улыбка вышла печальной.

— Напомни Торину, что он должен мне меч. Передай Сабину, я не забыл, как он обдурил меня в шахматы. И скажи Гидеону, я требую реванша. Он поймет, о чем речь. — Баден передал послание каждому из воинов, и, вот проклятье, слова друга просто разбили сердце Аэрону. В конце концов он уже плакал не скрываясь. — Еще увидимся, Аэрон.

— Обязательно увидимся.

— Я всегда буду верить. — Не сказав больше ни слова, Баден пошел прочь.

Аэрону так хотелось окликнуть друга, остановить его, но когда он открыл рот, не в силах выдержать груз горя, Баден исчез в тумане.

— Мне жаль, — произнесла Оливия, гладя его по груди.

Аэрон резко притянул ее к себе, стиснул в объятиях.

— Это еще не конец. Клянусь. — И уткнулся лицом ей в шею, думая о том, что никогда не сможет отплатить ей за все, что она для него сделала. — Я так люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— Я сделаю тебя счастливой. Из всех моих клятв эта для меня самая важная.

Оливия встала на цыпочки и поцеловала Аэрона.

— Ты уже сделал меня счастливой. А теперь идем домой. Все очень хотят вновь тебя увидеть.

— Не верю, что прошу об этом, но сначала перенеси нас в мою спальню. Нам нужно как следует отпраздновать воссоединение. А уже потом мы встретимся с остальными.

Оливия снова рассмеялась.