Темная страсть

«Не отдавай ее!» — рявкнул демон.

— Старайся лучше, — приказал Кронос.

— Она пробудет на земле всего десять, нет, уже девять дней. — С наступлением утра Аэрон потеряет еще немного времени, которое мог бы провести с ней. И это хорошо. Да, хорошо. — А затем вернется на небеса. — Где ей самое место. Уж об этом-то он позаботится.

Аэрон почувствовал укол грусти, но не обратил на него внимания. Как и на хныканье Ярости.

Его слова, казалось, почти не успокоили Кроноса.

— Если она останется, то я…

— То что ты сделаешь?

Внезапно рядом с ними без предупреждения возник еще один мужчина. Высокий, мускулистый, со светлыми волосами и темными глазами. Как и у Галена, у него были крылья. Но в отличие от предводителя охотников у новоприбывшего крылья сверкали чистым золотом.

Лисандр.

Аэрону лишь несколько раз доводилось видеть ангела-воителя, но, как и в случае с Оливией, в голове не возникло видений омерзительных деяний и его не охватило стремление нести возмездие. Что, однако, совсем не означало, что этот ублюдок нравится Аэрону.

«Она слишком хороша для тебя, — сказал тогда Лисандр. — Не обесчесть ее, иначе я похороню тебя и всех, кто тебе дорог».

Аэрон не почувствовал появления ангела ни тогда, ни сейчас и возненавидел внезапно возникшее отвратительное чувство беспомощности. Лисандр мог бы перерезать ему горло, а он даже не сумел бы защититься.

Оливия была права.

При виде белоснежной фигуры ангела Кронос побледнел:

— Лисандр.

— Только посмейте причинить ей вред, — пригрозил ангел, переводя взгляд с Кроноса на Аэрона и обратно. — Если хоть волос упадет с ее головы, я уничтожу вас.

— Как ты смеешь мне угрожать! — оскалился Кронос, от ярости заливаясь краской. — Мне, всемогущему. Мне, которому…

— Верно, ты бог, но все же тебя можно убить, — безрадостно рассмеялся Лисандр. — Ты знаешь, я никогда не разбрасываюсь пустыми угрозами. Ты слышишь правду в моем голосе. Причинишь ей вред, и сам падешь от моей руки.

Повисло молчание.

Тяжелое, напряженное.

— Я поступлю так, как сочту нужным, — наконец вымолвил Кронос. — И ты меня не остановишь. — С этими словами он исчез.

Аэрон едва верил происходящему. Царь богов никогда и ни перед чем не отступает. То, что сейчас он спасовал перед ангелом… не сулило ничего хорошего самому воину, который обладает куда меньшей властью, чем Кронос.

— Что касается тебя… — Лисандр протянул руку, и в ней возник огненный меч. Не успел Аэрон и глазом моргнуть, как кончик клинка уперся ему в горло.

Кожу обожгло. Аэрон прищурился.

— Это по поводу… лишения чести?

— Даже не представляешь, как мне хочется тебя убить, — сказал ангел. — Хладнокровно и беспощадно.

— Но ты этого не сделаешь.

Иначе Лисандр уже нанес бы удар. В этом они с ним похожи. Воины атаковали без колебаний, когда считали это оправданным. И не тратили время на разговоры.

— Нет, не сделаю. Бьянке это не понравится. Как и Оливии. — Меч опустился и исчез. — Я хочу, чтобы Оливия вернулась, но она… любит тебя. — В его правдивом голосе прозвучали нотки отвращения. — Поэтому ты останешься в живых. Пока. Но я хочу, чтобы ты сделал Оливию несчастной, заставил ее возненавидеть смертную жизнь. При этом, однако, ты должен заботиться о ее безопасности.

— Согласен.

— Так легко? — Темные глаза Лисандра расширились. — Ты не хотел бы оставить ее себе?

Хотел, да. В это мгновение, подумав о возможности потерять Оливию раз и навсегда, Аэрон признал, что в глубине души желает быть с ней. Хотя бы ненадолго. Ему хотелось развеселить ее, увидеть ее улыбку, услышать смех. Снова заключить ее в объятия. Целовать ее. Касаться. Наконец-то погрузиться в ее сладостное лоно. Но он не станет этого делать. Ей будет лучше на небесах, а он вернется к привычной жизни. Той, которую сам для себя создал. Жизни без сложностей. И пере живаний. Ну, за исключением ожидающихся попыток убить его.

Если Оливия останется на земле, то будет хрупким человеком, который вскоре состарится и умрет. А Аэрон окажется в роли беспомощного наблюдателя. Он никогда себе такого не позволит. Ни себе, ни кому другому. Даже ей. Особенно ей.

«Моя», — зарычал Ярость.

— Нет, — напряженно ответил Аэрон обоим — и демону, и Лисандру. Больше он не станет игнорировать или соглашаться с притязаниями Ярости. Это слишком рискованно. — Я не хочу, чтобы Оливия осталась. — В отличие от ангела он способен врать и глазом не моргнув.

— Но тем не менее желаешь… окончательно ее обесчестить?

Аэрон упрямо сжал губы, уверяя себя, что этого разговора на самом деле не происходит. При мысли о возможности переспать с Оливией его тело немедленно отреагировало напряжением в паху.