Темная страсть

Но Оливия еще сомневалась, любит ли она Аэрона по-настоящему? Она им восхищается, да. Желает его самого, жаждет его прикосновений, да. «Согласилась бы я умереть вместо него?» — снова задалась она вопросом. И снова не смогла ответить наверняка. Она отдала бы все, чтобы быть с ним, — все, кроме собственной жизни.

Не так ли?

Вдобавок, умерев за Аэрона, Оливия одновременно умерла бы за Легион. Потому что знала: Аэрон не будет счастлив без своего маленького — вообще-то уже большого — тирана. Если воин останется в живых, Оливия хочет видеть его счастливым. Все же перспектива умереть за этого лживого, вероломного и невоспитанного ребенка совсем ее не радовала.

Более того, и сам Аэрон должен любить Оливию. А сейчас он точно не питает к ней нежных чувств.

Оливия со вздохом забралась во внедорожник. Аэрона положили на заднее сиденье, и она устроила его голову у себя на коленях. Парис сел за руль, а Уильям плюхнулся на пассажирское сиденье, не выпуская Скарлет из объятий. Оливия впервые ехала в машине. Прежде она с нетерпением ждала бы такой возможности, но сейчас ей все равно. В голове кружится вихрь мыслей.

Она никогда не задумывалась о смерти применительно к себе. Не по-настоящему. Оливия существовала всегда и знала, что так будет и впредь. Теперь же она может умереть. Даже не ради чьего-то спасения, а просто потому, скажем, что ее собьет машина. И как к этому относиться? Она не знает, но в одном не сомневается: умереть, так и не испытав всего задуманного, — просто мерзость какая-то! Однако продолжать жить без Аэрона куда хуже.

Оливия видела смерти тысяч, миллионов людей, но ни одна ее не затронула, ибо все они были лишь частью круга жизни. У всего на свете есть начало и конец. Может, поэтому она поначалу и не скорбела при мысли о неизбежной потере Аэрона. Его уход стал бы очередной смертью в длинной череде смертей, коим она стала свидетельницей.

Теперь Оливия воспринимала это как личную трагедию, ведь она близко узнала Аэрона, целовала его, пробовала на вкус. Познала с ним высшее наслаждение. Спала в его объятиях, уютно устроившись сбоку. Аэрон защитил ее. Он мог бы сам спрятаться в гробу Скарлет, но не сделал этого. Он поместил внутрь ее, Оливию, позаботившись о ее безопасности, а не о собственной.

Выходит, что он готов умереть за нее. Почему? Оливия по-прежнему не питала иллюзий, будто Аэрон ее любит.

Она снова тяжело вздохнула и провела ладонью по его голове. Коротко остриженные волосы покалывали ей руку. Лисандра она решила позвать чуть позже. Расспросить его обо всем и заодно выяснить, зачем он прилетал к Аэрону. Наставник не сможет ей солгать. Если его ответ огорчит ее, уничтожит всякую надежду на будущее с этим замечательным мужчиной, то она… что? Оливия сглотнула.

— Не следовало нам оставлять Джилли одну в квартире, — внезапно сказал Уильям, отвлекая Оливию от ее мыслей. — Теперь, когда враги вьются вокруг точно мухи, это опасно.

— Во-первых, Аэрона нужно поскорее доставить домой. Во-вторых, ей лучше держаться отдельно от нас. — Парис поправил зеркало заднего вида, поглядывая то вперед, то назад. — Охотники и понятия не имеют…

Уильям хлопнул рукой по разделявшей их консоли.

— Вынужден не согласиться, Парис. Они знали про Скарлет, а разве мы с ней контактировали? Почти что нет. А сколько нас связывает с Джилли? Слишком многое. Раз Рея присоединилась к команде безмозглых, нам нельзя оставлять Джилли одну. Кроме того, Аэрон бессмертный. Он продержится. Поэтому повторю: нельзя оставлять Джилли одну.

— Дерьмо. Ты прав.

— Я всегда прав.

— Тогда заберем ее по дороге в крепость.

— Она, должно быть, в школе, — предположил Уильям, а Парис, выругавшись, совершил разворот в неположенном месте так, что шины заскрипели.

Оливия собиралась было запротестовать. Ей хотелось доставить Аэрона в безопасное место и оказать ему помощь как можно скорее, но мужчины правы. Джилли смертная, ее нужно защитить.

— Дерьмо, — повторил Парис. — Она учится в Международной Американской школе Будапешта, которая располагается в кампусе Наджиковаси. По-моему. Придется сделать приличный крюк.

— Оно того стоит.

Всякий раз, как Уильям говорил о девушке, в его голосе появлялась странная нежность. Хотя для него она слишком юна. Не только для него, для любого в крепости. Если Оливии придется отваживать Уильяма от Джилли, то ему ее методы точно не понравятся. Они будут включать в себя нож и небольшой пластиковый пакет.

«Принимаешь образ жизни воителя, от которого некогда так легко отказалась?»

— Сомневаюсь, что Джилли нам обрадуется, — заметил Парис.

— Говори за себя. Если верить Анье, Джилли на меня запала. — Кажется, Уильям этим гордится.

— Она же еще ребенок, — напомнила ему Оливия.

«Плевать, считаюсь я воителем или нет, честное слово, позаимствую у Аэрона один из его кинжалов и…»

Уильям повернулся на сиденье, практически не потревожив Скарлет. Его губы изогнулись в порочной улыбке.

— Знаю, но когда дело касается моей привлекательности, возраст не имеет значения. И пол тоже. Я неотразим.

— Каковы твои намерения касательно Джилли?

Он закатил глаза: