Тёмная Вестница (СИ)

Конечно, свадьба – это не конец жизни, муж может оказаться из расы маложивущих, такой вариант даже предпочтительнее. Но даже в этом случае, вечная эльфийка после смерти мужа становится вечной добропорядочной вдовой, и плясать на балах наравне с юными девушками уже не будет.

«А я и не вечная. Наверное.»

На самом деле, я не знала, никто не знал, если не был чистокровным. Полуэльфы обычно жили долго, полудруиды – чуть меньше, в зависимости от родового дерева. Люди жили очень мало, а мой отец был наполовину человеком, и он постарел у меня на глазах, это было очень страшно наблюдать.

«Я на четверть человек. Мой первый брак вполне может стать единственным.»

В этой плоскости становилось понятным мамино прохладно-философское отношение к браку и ко мне – для неё мы с папой не более, чем эпизод. Она наполовину светлая эльфийка, наполовину лесная эльфийка, её родители поженились по большой любви, пойдя против семьи, из-за этого им пришлось поселиться на Грани, что было похуже, чем жизнь в Мирах, но тоже неплохо. Но зато на Грани Эль они были одними из первых поселенцев, и участвовали в каждом новом строительстве, в любых важных событиях, их все уважали, они были достаточно богаты. Тот случай с финансовыми проблемами, из-за которого моей матери пришлось выйти замуж, семья её родителей пережила и справилась, они восстановили своё финансовое положение и продолжили жить довольно неплохо, хотя и поскромнее, чем сто лет назад. Бабушка говорила, что капитал – это наживное, и вообще, «тише едешь – дальше будешь».

«Конечно, если ты вечный эльф.»

Я посмотрела на свои руки – гладкие, молодые, пока ещё. Сколько во мне от отца и когда начнётся мой закат – это вечный вопрос, который уже много веков пытались научиться предсказывать, но так и не преуспели.

«Может быть, у меня есть сто лет. Может, пятьдесят.»

Отец выглядел плохо всегда, сколько я его помнила, но в последние лет десять начал откровенно разваливаться, у него болело всё, он постоянно принимал лекарства, хромал.

«Это просто тяжёлая работа. В молодости ему приходилось работать очень много, чтобы достичь того успеха, которым пользовались мы с мамой на закате его жизни.»

Я смотрела на свои руки, потом на проходящего за окном охранника – красавчик, такой молодой, осанистый...

В соседнем купе юные голоса с мудрым придыханием рассуждали о том, что счастье в мелочах, и от денег не зависит, что надо уметь радоваться хорошей погоде и утренней свежести, наслаждаться ветерком, ласкающим кожу.

«Да, конечно. Пойдите до последнего вагона прогуляйтесь, посмотрите на их кожу, понюхайте их свежесть, а потом вернитесь в свой люкс и подумайте ещё раз.»

Я открыла книгу, прочитала один абзац и закрыла – не шло, в голове были совсем другие приключения. В чемодане лежали какие-то журналы, которые я туда точно не могла положить, решила проверить – журналы мод, экономики и бизнеса.

«Что-то новенькое. Неужели папа решил всё-таки внести свой вклад и таким образом меня как бы проводить?»

Но открыв верхний, я убедилась, что нет – там был листок розовой бумаги и пара слов маминым почерком: «Выбирай с умом».

Я его смяла и выбросила.

«Я пока ещё не там. Потом буду об этом думать, на Грани Тор, а пока буду просто ехать. Я в дороге, не там и не здесь, я как бы нигде, и никому ничего не должна. Потом, мама. А сейчас меня нет. Нет меня. Вообще нет, нигде, забудь обо мне на два коротких дня. В последний раз.»

Поезд тронулся, я сняла туфли и забралась на диван с ногами – я не леди, я просто путешественница, имею право.

***

2-3

Поезд тронулся, мимо поплыл вокзал, потом ухоженный пригород, потом лес. Я смотрела на зелень, слушая музыку в наушниках, там смелая девушка собиралась на бал и звала подружек танцевать, я улыбалась – здорово у неё выходило, с огоньком.

«Мне нравится человеческая музыка, надо же. Никому не скажу, никогда в жизни.»

Быть дочерью моей матери и слушать эти бездуховные зажигательные ритмы – это что-то за гранью. Мне нравилось об этом думать.