Тёмная Вестница (СИ)

– Стоп.

Он удивлённо посмотрел на меня, я улыбнулась с иронией:

– Ты просил тебя останавливать, «если что».

Он расхохотался так, как будто вообще не ожидал, что я действительно его остановлю, мне так нравилось, как он смеётся, что я тоже наконец-то решилась попробовать булочку, это было ужасно непривычно и странно, но приятно. Алан насмеялся и придвинул мне джемы, указал пальцем на один:

– Вот этот самый вкусный, понятия не имею, из чего он, но очень вкусно, – я взяла себе немного джема, на который он указал, попробовала и кивнула:

– Вкусно, – запила чаем, глубоко вдыхая простой, но очень насыщенный аромат, посмотрела на Алана, он смотрел мне в глаза и улыбался.

«Божественно.»

Он улыбнулся шире, немного придвинулся, потом как будто очнулся и отвёл глаза, быстро осмотрел стол и кивнул на мою стопку журналов и книгу:

– Читаешь журналы по бизнесу?

Я поморщилась и качнула головой:

??????????????????????????

– Нет, это мне папа положил, я ещё не открывала. Выбирай любой, я не буду их сегодня читать, у меня книга недочитана.

– Что за книга? – он придвинул к себе все журналы, взял книгу и нахмурился, недоверчиво посмотрел на меня: – Ты читаешь на человеческом?

– Да, стараюсь не забывать его. Книгу, если что, не рекомендую.

Он рассмеялся и удивлённо спросил:

– Почему ты её читаешь тогда?

Я шутливо закатила глаза:

– На ней не написано: «Не начинайте читать, она вам надоест к середине».

Он рассмеялся, оставил в покое книгу и вернулся к булочке, с подначивающей улыбкой спросил:

– Ты ещё не научилась бросать книгу, если она не интересная? – Я опустила глаза, он игриво процитировал: – «Ездить быстро, целоваться медленно, танцевать так, как будто никто не видит». И, конечно же, «закрывать плохую книгу, уходить с плохого спектакля и прекращать отношения, которые не доставляют удовольствия», это же классика, Лея, как так? Надо уметь, учись, это правда пригодится. – Я молчала и улыбалась, мне было нечего возразить, да и не хотелось спорить, я действительно пока не научилась, жила во мне эта вбитая пансионом догма – «хорошие девочки всегда доводят начатое до конца, даже если трудно, скучно и устала», там была программа по чтению, и её надо было выполнять, по каждой книге был опрос, сочинение, оценка...

«Я там уже год как не учусь, и эта книга даже не в программе, почему я вообще взяла её с полки?»

Я пыталась вспомнить, почему, вроде бы, потому что я видела её во всех списках «это должен прочитать каждый» и «сто величайших книг за все времена», и её часто обсуждали между собой девочки в пансионе, мне не хотелось чувствовать себя не понимающей сути беседы.

«А книга оказалась совсем не шедевр, м-да.»

Я посмотрела на обложку, там на уныло-сером фоне был золотой оттиск профиля женщины в чепчике.

«Я должна была сразу догадаться, что будет уныло. Почему я не поняла?»

Алан с улыбкой поинтересовался, почти с жалостью:

– О чём книга хоть?

Я вздохнула и стала перечислять:

– Это приключения несчастной человеческой женщины, которая родилась в неподходящей семье, влюбилась в неподходящего мужчину, поняла, что у них ничего не получится, и пошла бродить по миру, где непрерывно голодала, страдала, грустила, её все использовали и говорили ей гадости, а она смиренно терпела.

– А потом? – он выглядел заинтригованным, мне даже стыдно стало, я развела руками:

– Я ещё не дочитала. Надеюсь, в конце все её обидчики умрут, и мужчина умрёт, и она умрёт, я не представляю, как можно спасти этот унылый сюжет.

Алан рассмеялся, сунул остаток булки в рот, вытер руки и встал, продолжая смеяться с набитым ртом. Открыл шкаф, достал чемодан, из него достал книгу и сунул подмышку, стал убирать всё обратно. Вернулся за стол, и с видом святого, дарующего первобытным смертным огонь, протянул книгу мне:

– На.

Я глянула на обложку, и у меня чуть глаза не выпали – там изгибалась у тонкой колонны полуодетая женщина... Полураздетая. Полуголая. Почти совсем голая.

Я подняла круглые глаза на Алана, он уверенно кивнул:

– Гарантирую, ты не заскучаешь. Я только начал читать, но там со старта уже горячо. В другом Мире купил, это ограниченный тираж, здесь ты такого не найдёшь.

Книга блестела, я таких обложек не видела никогда, и страницы на срезе были такие белые, что я представить боялась, что прикоснусь к ним теми же пальцами, которыми булочку ела. Но попробовать хотелось, причём прямо сейчас, так что я потянулась взять, от чего Алан вдруг прищурил один глаз и шёпотом спросил:

– А тебе есть восемнадцать?

Я опустила руку и изобразила укоризненный взгляд:

– Целых почти двадцать один.

Он улыбнулся с облегчением и опять протянул книгу, но опять задумался и нахмурился, глянул в окно:

– А мы где? Мы на Грани Эль, здесь совершеннолетие наступает… в двадцать, да?