Темная вода

Они ждали этого момента годами, а некоторые, возможно, веками. Ждали и одновременно боялись того дня, когда в доме на берегу Темной воды появится мальчик. Ждали, когда из глубин озера к нему поднимется черная навья лодка, признавая и его право, и его силу. И не просто покорно ждали, а пытались убить, утопить просыпающуюся в нем силу в Темных водах озера. Пытались его жизнью оплатить свою не-жизнь. Не получилось. Сущь, обережный дух и темный погонщик, не позволил. И навки смирились, подчинились и детской воле, и недетской уже силе. Долгие века ожидания, боли и страха подходили к концу, а черная лодка подплывала к забрезжившей в тумане двери…

От двери, от перехода между мирами, она унесла только двоих, тех, кому место на этой стороне. Остальные ушли, переступили порог. Кто добровольно и с радостью, кто смиренно, кто ропща и сопротивляясь из последних сил. Но ушли все, кому пришло время. И остались те, чей час наступит еще не скоро.

На берегу их ждали трое мужчин. Стояли по стойке «смирно», словно статуи, до тех пор, пока черная навья лодка не ткнулась острым носом в берег, а потом шагнули в воду. Чернов подхватил на руки Темку, отец набросил на Нинины плечи пуховую шаль, Яков закурил. А темная вода светлела прямо на глазах, то ли от утвердившегося на небе солнца, то ли по какой-то иной причине.

– Да, похоже, озеро придется переименовывать, – задумчиво сказал Яков.

Эпилог

Год спустя

К новому дому Нина привыкла быстро, а Темка еще быстрее. Чернову привыкать и вовсе не пришлось, потому что дом этот он строил для себя и под себя. Сначала. А теперь вот оказалось, что дом прекрасно подходит для комфортной жизни не только одиночки, но и целой семьи. Да, очень даже подходит! И для приема гостей!

Гостей в их доме теперь всегда было много. Нинин отец, Яков с Ксюшей, Гришаев с женой Алей, товарищи и сослуживцы Чернова. За минувший год Темная вода стала очень популярным местом. Чернов уже начал ворчать, что даже слишком популярным. А по весне на берегах озера угнездились рыбаки. Пока только на берегах, но об их небывалых уловах в Загоринах уже начали складывать легенды. Уловы и в самом деле были богатые. Отец, Чернов, Яков и Темка могли бы этот факт подтвердить. Если бы захотели. Но они предпочитали помалкивать, не выдавать рыбные места. Хотя бы первый год.

Это был одновременно тяжелый и счастливый год, в равной мере насыщенный радостными и грустными событиями. Нет, пожалуй, радости было больше. По крайней мере, в их семье.

Чернов сделал ей предложение полгода назад. Собственно, предложение это было чистой формальностью, потому что к тому времени они с Темкой уже и так переселились в его модерново-рустикальный дом. Кажется, Чернов забрал их к себе прямо тем утром, что завершило русалью неделю. Да, совершенно точно, тем утром! Просто подогнал к домику у озера свой джип и закинул их с Темкой на заднее сиденье.

– Мне так будет спокойнее, – сказал с мрачной решимостью.

– Как – так? – спросила тогда Нина.

– Чтобы вы находились рядом.

– Надолго?

– Навсегда.

Наверное, это и было самое настоящее предложение. Нет, даже наверняка! Не слишком романтичное, зато искреннее.

– Но могу переехать к вам с Темычем, если тебе так будет спокойнее. – Он сказал это, не оборачиваясь и даже не глядя на Нину.

Ей было спокойно рядом с ним в любом месте. Кажется, она так ему и сказала там, сидя в салоне джипа. Или она сказала это, лежа поперек широкой кровати Чернова, положив голову на его каменное пузо? Или когда вышла на террасу с двумя чашками кофе и уселась рядом с ним, свесив босые ноги прямо в воду? Или она сказала ему это в каждый из тех раз? Оказывается, счастье, тихое женское счастье, не нуждается в статистике. Оно есть, и этим все сказано.

Яков сделал предложение Ксюше прошлой зимой. Свадьбу гуляли всеми Загоринами. Катались на озере на коньках, а по деревне на самой настоящей тройке. Ксюша и Темка визжали от восторга. Причины для восторга у них были разные, но это тоже ничего не значило. Нет, это означало, что темнота ушла из этих многострадальных мест. Или потихоньку уходила вслед за теми, кто носил ее в своих душах.

Расследования и разбирательства длились почти год. Сычева-младшего арестовали после проведенных экспертиз и чистосердечного признания Сычева-старшего. Временами ему удавалось вынырнуть из навьего хоровода, и тогда он начинал кричать, умолять о пощаде и милости. А потом принимался рассказывать такие страшные вещи, от которых даже у бывалых, ко всему привычных следователей шел мороз по коже. Этих «окошек» прояснения и раскаяния становилось с каждым разом все меньше и меньше, из навьего морока просто так не вырваться. Но информации, фактов и доказательств хватило.