Темная волна. Лучшее

Да, Паша Дреянов не настоящий врач, но и не безумец. Он встречал безумных людей, вроде того наркомана, помешанного на пришельцах. Парень клялся, что его похищали марсиане, и описывал, как именно выглядел межзвёздный анальный зонд. Забавными в историях торчка были и музыкальные пристрастия инопланетян: они якобы содомировали его под Бетховена, Луи Армстронга и грузинское хоровое пение. Ну не псих ли?

Дреянов не верит в пришельцев. И Ассистент в них не верит.

Доктор, конечно, не маньяк. Серийные убийцы приводят его в ужас. Когда летом из Тигриного озера выловили труп пятиклассника, Паша не сдержал слёз. Ребёнок был изнасилован мерзавцами и затоптан до смерти. Газеты смаковали подробности, Дреянов намеревался посетить с визитом каждого журналиста, но Ассистент отговорил. Лечить надо больных. Primuma gemente, deinde manuarmata. Сначала орудуй умом, затем вооруженной рукой.

Вооружённая рука греется в кармане пальто. Ботинки на три размера больше тех, что Дреянов носит в действительности, пропечатывают следы к порогу коттеджа. Тень растущей во дворе ёлки прячет от любопытных соседей. Существует опасность, что Литкевич изменила привычкам, и пригласила на ужин мужчину, всё же симпатичная молодая дама. Или подруг, или родителей. Но Дреянов доверяет собственному чутью. Она одна. Она готова к операции.

Хозяйка отворяет дверь ровно в девять. Розовый халатик, никакого макияжа, никаких мужчин. Она не смотрит во двор, не замечала мужчину в метре от себя. Нагнувшись, она треплет по шёрстке упитанного перса:

— Иди, маленький, пописай и сразу к ма…

Дреянов вылетает из укрытия. Молниеносно оказывается около блондинки. Она разгибается, а он жалит её в беззащитную ключицу. Удар электрошоком отбрасывает пациентку вглубь дома. Доктор входит, аккуратно отодвинув кота, и клацает замком. Неторопливо счищает снег с подошв, озирается.

Гостиная Литкевич соответствует статусу улицы. Просторная, в пастельных тонах, с кожаными креслами и искусственными камином. На каминной полке — фотографии в изящных рамочках. Родители, отдых в Европе. Стены увешаны репродукциями импрессионистов. Ноутбук на стеклянном столике, рядом — бокал вина. Запах печенья и мандаринов.

Живи он в такой красоте, купил бы цепного пса и нашпиговал дом сигнализацией. Разумная предосторожность в городе, где не продохнуть от психопатов.

Литкевич ползёт к лестнице. Дамочка из тех, что и кашляя кровью, будут избегать врачей. Дреянов не спеша догоняет и опрокидывает пинком. Затравленный взгляд. Зарождающийся крик.

— Не волнуйтесь, — утешает гость. — Я доктор.

Новая доза электричества усмиряет прыть пациентки. Он давит на диафрагму, коленом фиксирует женский локоть. Блестит шприц.

Перс мяукает и трётся о старомодный докторский саквояж.

— Это что-то типа миорелаксанта. Чтобы вы не дёргались.

Игла попадает в вену жертвы. Есть.

Паша Дреянов с раннего возраста мечтал стать хирургом. Лечил плюшевых медведей, проводил операции на друзьях. Понарошку, естественно. Никаких вспоротых игрушек, не говоря уже про животных. Он бы скорее убил себя, чем кошечку, собачку или хомячка. А ведь зоосадизм — наиболее распространённый факт в биографии маньяков. Его мать не была религиозным фанатиком, пережидающим в бункере Конец Света. Отец не бил его и, упаси Боже, не насиловал. Безоблачное детство рядового постсоветского мальчишки.

Всё рухнуло в один день. Из школьной столовой его госпитализировали с острыми болями.

— Напугал ты нас, — сказал отец, целуя в темечко одиннадцатилетнего Пашеньку, — а тут простой аппендицит.

Аппендицит привёл к перитониту. Потребовалась повторная операция, во время которой у Дреянова случилось интранаркозное пробуждение. Он видел и слышал, он испытывал боль — адскую всепоглощающую боль — но не мог ни застонать, ни пошевелиться. Экзекуция длилась три с половиной часа, в течение которых он то отключался, то приходил в себя. Тщетно пытался подать сигнал. Горло распирала дыхательная трубка. Воздух вздувал лёгкие, в животе копались дьявольские лапы. Анестезиолог поднимал веки и рапортовал врачу, что пациент спит. «Он икает», — расшифровывала сестра спазмы мальчика. Когда его, молящего о смерти, зашивали по живому, в операционной появился Ассистент. И остался с Пашей навсегда.

Дреянов удовлетворённо кивает. Препарат подобран идеально. Женщина полностью парализована, но находится в сознании. Зрачки реагируют на боль. Можно приступать.

Он относит беспомощное тело на второй этаж. Спальня прямо по коридору. Оформлена со вкусом, как и другие комнаты.

— Поверьте, — говорит Дреянов, — я понимаю ваши чувства.

Он снимает с пациентки халат, напомнив, что не следует стесняться врачей. Грудь мягкая и компактная — две пирамидки, как у совсем юной девушки. Спускает трусики к половым органам и скатывает в тонкий ремешок, чтобы не мешали.

Мысль о соитии с обездвиженной пациенткой вызывает отвращение. А вот традиционный секс представлялся вполне привлекательным, и он иногда жалеет, что банальный аппендицит превратил его в импотента.