Темная звезда

Он поедет домой - хотя квартиру, где он жил, он никогда не считал настоящим домом. Для него домом было и всегда будет только одно-единственное место - место, куда он не может вернуться. Квартира, занимаемая им, хотя и была роскошной, не могла ему заменить огромного белого здания, где он так давно уже не был, но постоянно вспоминал.

Руис так крепко вцепился в рулевое колесо, что костяшки пальцев стали белыми, как стены Карастрано. Потом пальцы расслабились, и Руис постарался больше не думать о прошлом. Машина, шурша шинами, мягко катилась по дороге. А в большой красивой квартире его уже ждали пожилые супруги, которые обслуживали его. Они были точны, исполнительны равнодушны, что его очень устраивало, и все же иногда твердая скорлупа трескалась, и его одолевало одиночество. И только благодаря его выдержке одиночество отступало.

Боль воспоминания могло вызвать что угодно: обыкновенный рекламный плакат туристской фирмы с изображением жестких пальмовых листьев, или отсвет солнца на белом здании или музыка. Особенно музыка протяжная и исполненная сладости песня или мелодия танца старой Испании с четким ритмом, воспоминания снова возвращались, и тогда огромным усилием воли, воспитанной в себе, он старался отогнать их, как назойливых мух, пока они не переставали быть такими жгучими.

Возможно, он в какой-то мере заслужил ту нелестную характеристику секретарши, - многие годы он сознательно держал себя в рамках, - но именно сейчас ее холодный и отчужденный голос по какой-то странной причине причинял ему боль.

Когда Ли вернулась домой, возбуждение, вызванное неожиданным приездом Жюли и вестью об ожидаемом визите Стеллы, еще не улеглось, хотя немного поутихло.

Маргарет Дермот, все еще привлекательная и сохранившая живость восприятия, так характерную и для Жюли, встретила свою старшую дочь в дверях, обнимая одной рукой Жюли. Время было неподвластно ей, и ее голову украсили пышные волосы изумительного тициановского цвета, которые не тронула седина.

- Что ты думаешь об этой хитрой девчонке, объявившейся неожиданно, как сбежавший с занятий школьник? - поинтересовалась она у Ли.

- Школьница? - запротестовала Жюли. - Мне уже шестнадцать.

- Такой древний возраст, - ласково посмеивалась ее мать, и тут с другой стороны дома в холл ворвались двойняшки.

Двойняшки никогда и никуда не входили, они всегда врывались, и всегда вместе, как два вихря. Волосы у них тоже были рыжие, но с морковным оттенком. Жюли была светлой блондинкой с необычайно красивым цветом волос, переливающихся иногда медью. Приятельница Ли Керри, часто бывающая в этом доме, была тоже рыжей. В Мередит всегда шутливо говорили: Керри Керриган стала частью семьи Дермотов, потому что она тоже рыжеволосая. Все рыжеволосые держатся друг друга.

Близняшки замерли и смотрели на Жюли.., два веснушчатых курносых личика.

- Ой, ты дома, да? - с очаровательной небрежностью заметил Том, потом кивнул сестре:

- Пошли, а то опоздаем.

- Привет, пока! - коротко поприветствовала сестру Тэсс и тут же исчезла вслед за своим братом.

- Ну! - Жюли с притворным возмущением встала, уперев "руки в боки". Потом ухмыльнулась:

- Негодники нисколько не изменились.

- Сомневаюсь, что с ними это когда-нибудь произойдет, - рассмеялась Маргарет. Она закрыла дверь и повернулась к Ли:

- Как сегодня работа?

Ли пожала плечами.

- В основном, как обычно. - Выражение ее лица изменилось. - Ну, не чудесно ли, что приезжает Стелла?

- Слишком чудесно, чтобы выразить словами, - согласилась мать.

Глава семьи, известный и уважаемый адвокат, пришел домой с портфелем, полным документов, выразительно выгнул брови при виде Жюли, суховато сообщил, что в связи с такими событиями, как возвращение Жюли и скорый приезд Стеллы, он определенно не может заниматься таким будничным делом, как работа, несмотря даже на то, что это помогает оплачивать хозяйственные счета.

Глава 2

Стелла приехала домой на следующий день около восьми часов вечера в шикарном росте-ре сапфирового цвета, столь же изысканном, как и она сама.

Как это бывало каждый раз, при первом же взгляде на сестру, которая была младше ее всего на два года, у Ли перехватило дыхание. Ли взглянула на мать и поняла, что Маргарет, судя по выражению ее лица, испытывает такие же чувства. Так бывало всегда, когда они видели Стеллу - независимо от того, была ли она с ними рядом или на киноэкране. Стелла - само совершенство.

- Стелла, дорогая! - прошептала Маргарет и обняла свою прелестную дочь-актрису. Губы Маргарет коснулись нежной, как лепесток цветка, щеки, а ноздри затрепетали от возбуждающего аромата каких-то дорогих духов. Стелла высвободилась из объятий матери и с насмешливой снисходительностью посмотрела сверху вниз на Жюли.

- Боже милосердный, так это маленькая Жюли?

- Маленькая? - запротестовала Жюли. - Мне уже шестнадцать, и к тому же я квалифицированная младшая стенографистка!