Темник Мамай

Всё-таки к вечеру урядились. Конным дозором, по численности равным полку, командовать поставили боярина, заслуженного рубаку, Семёна Малика, сторожевым полком — князя Симеона Оболенского, резервом командовал Иван Тарусский. Большим полком, что при любом построении в центре стоял, командовать доверили Вельяминову, за левым флангом большого полка должен был стоять полк Дмитрия Ольгердовича. Полк правой руки попадал под руку Андрея Ольгердовича, полком левой руки командовали Василий Ярославский и Фёдор Моложий. Засадным полком — князь Серпуховской Владимир Андреевич и Большой воевода Боброк-Волынский. Предполагалось, что всем войском будет командовать сам великий князь Дмитрий Иванович.

Писарь старательно записывал каждое слово, каждое назначение в разрядную книгу. А как без этого? После похода да при дележе трофеев, если таковые будут, всё добытое делиться должно между боярами и воинами.

Ввечеру едва закончили, а тут и великий князь появился. Оглядел он взъерошенных воевод.

— Опять старшинство делили? Происхождением кичились? Не там силы тратите, бояре! На поле бранном татар да их союзников бить надо, а не здесь пар выпускать.

Пристыженные бояре замолчали.

— Показывайте, чего вы тут урядили?

Писарь протянул свиток. Князь медленно, вдумчиво прочёл бумагу.

— Пожалуй, всё правильно. Согласен. Отдыхайте, бояре. Через день выступаем. Обозы свои можете уже завтра выслать на Коломну, дабы движение не стесняли.

Князь вышел, а следом и бояре разбрелись по своим дружинам. Каждый десяток, каждая сотня уже были расписаны по полкам.

Воины варили на кострах кашу и кулеш, наводили сыто. Все ели от пуза. В походе не всегда поешь вовремя и досыта, а в день боя и вовсе кушать нельзя было, потому как при ранении в живот это — верная смерть.

Ели не спеша, растягивая удовольствие. Каждый чувствовал, что не сегодня-завтра — в поход.

Русское войско, пока не в полном составе, вышло из Кремля 20 августа сразу через трое ворот: Фроловские, Никольские и Константино-Елецкие — столь много воинов было.

Великого князя провожала на битву жена Евдокия.

Звонили колокола, по улицам стоял народ.

Впереди воинства шло духовенство с хоругвями. Шум, пыль, крики!

У слободок священники ушли с дороги в сторону и осеняли проходящих воинов крестным знамением.

Из слободок в дружины княжеские и боярские вливались ополченцы. Из толпы кричали:

— Глянь! Юрка Сапожник! Ты что, татар сапогами закидать решил?

Ополченцы смеялись.

— Ой, смотри, честной народ! Сенька Быков, мясник! Вот уж кто татарам кровушку пустит!

— Не, посмотри на его кулачищи! Он их, как быков на бойне, кулаком в лоб бить будет. Сразу наповал!

Князь Дмитрий вместе с большим воеводой Боброком и несколькими князьями съехал с дороги и остановился на пригорке. Мимо проходила рать, приветствуя великого князя радостными криками.

Князь поднял в приветствии руки, и ратники дружно закричали:

— Ура! Слава князю!

Князь смотрел на проходящие войска, и сердце его наполнялось гордостью. Неужели татары смогут разбить такое войско?

Мимо проходили дружины и ополчение Псковское, Брянское, Тарусское, Кашинское, Смоленское, Новосильское, Ростовское, Стародубское, Ярославское, Оболенское, Костромское и Моложское, Муромское, Городецкое, Кемьское, Каргопольское, Устюжское, Владимирское, Юрьевское, Белозерское, Переяславль-Залесское, Дмитровское, Можайское, Звенигородское, Угличское, Суздальское. А ещё в Коломне присоединятся войска обоих Ольгердовичей да коломенская дружина.

Рать действительно была зело огромна. «Но тверских и нижегородских не было», — отметил про себя князь с досадой. Боброк тоже обратил внимание князя на их отсутствие.

— Ну ладно, князь Тверской сроду Москву не любил, — но нижегородцы! Родня ведь!

Во главе своих дружин и ополчений ехали князья и воеводы. На конях, украшенных богатой сбруей, с оружием, иногда украшенным, но чаще простым, не раз уже побывавшим в злых сечах. Не на смотр, чай, ехали, оружие лучше проверенное взять.

Мимо него проезжали князь Белозерский — Фёдор Романович, и боярин Николай Васильевич, воевода. За ним — Иван Родионович Квашня, Иван Васильевич, Смоленский князь, Андрей Фёдорович Ростовец, князь Стародубский Андрей, боярин Фёдор Грунка, князь Ярославский Василий Васильевич, князь Фёдор Михайлович Моложий, боярин Лев Морозов; Михаил Иванович, внук Акинфеев, князь Симеон Константинович Оболенский, брат его Иван Тарусский и Андрей Серкиз, и сын Романа Новосильского, дорогобужский Дмитрий Монастырев, бояре — Тимофей Волуевич да Михаил Васильевич.

Знакомые все лица! Улыбаются, руками приветливо машут. И только Господу одному известно, кто из сечи живым вернётся.

Великого князя аж слеза прошибла, смахнул незаметно рукой. Нельзя показывать слабость, не мужское это дело. Даже если плохо и больно, если тревожно, князь должен выглядеть бодрым и уверенным в себе. Нерешительность, неуверенность сразу воинам передадутся, и битву можно считать проигранной, даже ещё не начав её.