Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Из всех документов, подписанных Папой, Бенедетто Гаэтани мог порадовать только один – отречение. Впоследствии Колонна распространили байку, будто Гаэтани пробуравил в стене деревянной кельи Целестина крохотное отверстие, чтобы сквозь оное по ночам вещать дряхлому Пане тихим, загробным голосом, якобы он ангел Господень, посланный уведомить Целестина, что ежели оный не отречется, не миновать ему геенны огненной. А днем с виду добрый и заботливый Гаэтани сочувствовал Папе, жаждавшему мира и покоя своего горного скита. Опытный сутяга Гаэтани без труда просветил Папу на предмет разнообразнейших правовых и прочих вопросов, возникающих при рассмотрении редкостной перспективы отречения от папства. А пребывая вдали от Папы, Гаэтани при всякой возможности стремился снискать благорасположение короля Карла.

Для неаполитанцев 13 декабря – именины покровительницы города Святой Лючии – радостный праздник, сопровождающийся карнавалом. Вот как раз посреди этого празднества Целестин V и созвал свою последнюю консисторию кардиналов, дабы провозгласить о своем отречении, проведя на престоле Петровом менее четырех месяцев.

Орсини и Колонна, как всегда, были твердо настроены не подпускать кандидатов противоположной стороны к папскому трону, но теперь появилась еще одна, более крупная клика – французы. Французские кардиналы охотно избрали бы Папу-итальянца, – но только с одобрения французских монархов в Неаполе и Париже. Карла Неаполитанского убедили выказать расположение к Бенедетто Гаэтани, а поскольку тот был не Колонна, Орсини предложение поддержали. Колонна воспротивились, но потерпели поражение. На выборы ушло всего-навсего четыре дня, после чего Гаэтани был коронован как Папа Бонифаций VIII. И через месяц перенес папство обратно в Рим, намереваясь взять с собой и Целестина V, но друзья бывшего Папы сообщили, что его жизнь в опасности, и коннетабль Неаполя Вильям д'Эстанар устроил ему тайный побег.

Пять месяцев разыскивали старца войска Папы и Карла Неаполитанского, и, наконец найдя в противоположном конце Италии, когда он пытался бежать за Адриатическое море, привезли в Рим в кандалах. Бонифаций VIII приказал заточить его в папское узилище Фумоне за пределами города, но народ почитал узника по-прежнему, ввергая Бонифация VIII в гнев, разраставшийся с каждым днем. Все больше и больше людей исповедовали идею, что человеку не дано просто отречься от великого Божьего промысла. Для них истинным Папой оставался Целестин V, а трон Петров ныне занимал самозванец. Посему 19 мая 1296 года Бонифаций устроил так, чтобы и эта мысль, и дряхлый Папа наконец-то ушли в небытие. Когда палачи вошли в темницу, истощенный восьмидесятишестилетний страстотерпец даже не нашел сил сопротивляться. Прижав подушку к его лицу, удерживали ее до тех пор, пока дыхание его не остановилось навсегда.

Но мысль, что истинный Папа – Целестин V, не умерла вместе с ним, повергая Бонифация в ярость, разгоревшуюся еще более, когда выяснилось, что к ее сохранению и распространению причастен Дом Колонна. Папа обрушился на кардиналов Колонна, но те спокойно отвечали требованием сойти с престола, узурпированного махинациями и жульничеством. Чтобы продемонстрировать, кто тут всему голова, Бонифаций лишил двух кардиналов Колонна всех доходов и привилегий князей церкви. Они же в ответ огласили список преступлений Бонифация: мошеннические притязания на папство, расхищение церковной казны и целый ряд непристойностей.

Обвинение в расхищении было вовсе не надуманным. Ради обогащения своих родных Бонифаций пользовался средствами церкви столь щедро, приобретал столь обширные земельные наделы и города, что вскоре владения его рода могли запросто посостязаться с владениями Орсини и Колонна. В его представлении церковь была неотделима от Папы: что принадлежит церкви, принадлежит и Папе. И ни укоры, ни обвинения не могли умерить его пыл в разграблении папской казны.

И тогда кардинально укротить его решил Стефано Колонна, 3 мая 1297 года устроив засаду среди холмов в окрестностях Рима. Секретные сведения, которые привели его сюда вместе с группой всадников клана Колонна, оказались верны: через долины под солидной охраной шел караван тяжело завьюченных мулов. Везли же они золото церкви на приобретение новых земель и городов для папских кровных. Ринувшись в атаку, кавалеристы Колонна уже через пару минут покинули поле боя, увозя папское золото.