Темное безумие (ЛП)

Как только я съехала с рельсов, я стала принадлежать ему, точно так же как посвящение в его сокровенные мысли делает его моим. Это больше, чем доверие — это зависимость. Мы больше не сможем выжить друг без друга.

Даже под угрозой разоблачения. Даже под угрозой смерти.

Лидия никогда не переживет этого.

Он сожрет ее так же, как сейчас пожирает меня.

Когда Грейсон пирует на моей плоти, раскрывая свою первобытную мужскую природу, страстно желая моего тела, я чувствую себя всесильной. С помощью своих мозгов он заставил самых умных людей выглядеть как идиоты, и ощущение того, что из-за меня он теряет контроль, почти доводит меня до оргазма.

Его пальцы зарываются в мои волосы, он тянет за них, обнажая мою шею, чтобы почувствовать меня на вкус. Мышцы живота сокращаются от моего прикосновения, когда я дотрагиваюсь до ширинки брюк. Резкое шипение дает мне понять, что он так же обезумел от желания, как и я.

Мое сердце бешено колотится, когда я расстегиваю молнию. Неконтролируемыми толчками он освобождается от боксеров, и я обхватываю рукой его твердую длину, наслаждаясь тем, как одно действие меняет выражение его лица. Сквозь смесь удовольствия и боли его глаза горят в безмолвном вызове.

Приподнявшись, я скольжу киской по его стволу… полностью до головки, покрывая гладкую кожу своей влажностью. Слышу его тяжкий стон, невыносимая агония, мои мышцы сжимаются, чтобы приглушить болезненную потребность почувствовать его внутри себя.

Он выдерживает мучительно медленное поддразнивание всего несколько секунд, прежде чем нетерпеливо толкается навстречу моим бедрам, прерывая мой танец, сбивая мое дыхание и прокладывая себе путь прямо в сердцевину моего тела.

Приятная дрожь пробегает по спине, сменяя приступ боли, и я теряюсь — полностью сдаюсь, когда он овладевает мной в жестком ритме.

— О, Боже, черт… — он бормочет неразборчивые ругательства, прерываясь только для того, чтобы вонзиться глубже, крепче прижать меня к себе, стать единым целым.

Когда жажда становится слишком большой, Грейсон страстно целует меня, и его руки крепко обвивают мою поясницу. Он поднимает нас с кресла и опускается на пол, укладывая меня так, чтобы он мог снова войти в меня.

Я вонзаю ногти в его плечи, когда он закидывает мою ногу себе на плечо, чтобы трахнуть меня так сильно и глубоко, как он хочет, без каких-либо препятствий. Каждый раз, когда он выходит, мое тело протестует, мускулы охватывает горячий спазм, вены горят от адреналина, циркулирующего в теле.

— Не останавливайся, — прерывисто говорю я.

Чувство приближающейся кульминации охватывает, мне больно, пока он снова не наполняет меня. Каждый толчок заставляет кружиться по спирали. Я выгибаюсь, мышцы напрягаются, он жестко вонзается в меня… все ощущения выливаются во взрывной оргазм.

Звуки исчезли, вокруг словно вакуум, а затем потом все вернулось. Кожу покалывает, он в последний раз вонзается в меня, твердый как камень, стенками я чувствую, как он пульсирует. Это так чертовски горячо — я обнимаю его, пока он стонет мне в шею.

Во внезапной тишине слышно только наше тяжелое дыхание. Прохладный воздух приносит облегчение моей покрасневшей коже. Вес его тела, обмякшего на мне, кажется солидным. Приятная тяжесть. Затем я чувствую, как из уголков глаз стекает струйка влаги. Шок выбивает воздух из моих легких.

Я смахиваю влагу с виска.

Грейсон приподнимается на локтях, пристально глядя на меня.

— Адреналин, — объясняю я.

Но, судя по глубокой бороздке между бровями, он мне не верит. Он взмахом убирает влажные волосы с моих глаз, его палец прослеживает путь слезы. Я удерживаю его взгляд, пытаясь прочитать его мысли. Он ничего не говорит, нежно прижимаясь губами к моему виску.

Действие настолько трогательное, показывающее его удивление моим эмоциональным состоянием, что я покорена его восприимчивостью. Я отчаянно пытаюсь сдержать тревогу и глажу его по щеке, задаваясь вопросом, откуда появилось это внезапное понимание — это истинная связь или тщательно продуманные чувства.

— Что ты чувствуешь? — Спрашиваю я.

Взгляд льдисто-голубых глаза скользит по моему лицу.

— Очарование.

Это честный ответ. Большинство мужчин либо преуменьшали значение момента из-за испуга, либо преувеличили, мучаясь неуверенностью. Грейсон не может испытать эмоциональную тягу, но он осознает ее — он знает, что между нами она существует.

Я провожу пальцами по вытатуированной замочной скважине между его лопатками, обрисовывая узоры и числа. Я тоже им очарована. Еще с первой секунды, как увидела его.

Я глажу его по голове, чувствуя скрытые шрамы.

— Как это случилось? — Вырывается у меня вопрос.

И в ту же секунду Грейсон замыкается. Я читаю боль в его глазах, прежде чем он переводит взгляд на настенные часы.

— Наш сеанс кончился, док.

Потом его утешительный вес исчезает. Он подбирает футболку с пола и протягивает ее мне. Я использую ее, чтобы прикрыться, пока иду в ванную в офисе, по пути хватая блузку. Когда я возвращаюсь, Грейсон снова одет в форму работника службы безопасности и стоит перед картотечным шкафом.