Темное безумие (ЛП)

— Ты, должно быть, самый храбрый полицейский или самый глупый, — говорю я, перемещаясь в полосу лунного света, чтобы он мог видеть мое лицо.

Детектив Фостер кашляет, глаза выпучены от давления. Проходит еще несколько секунд, прежде чем он может говорить.

— Салливан… — бормочет он, тяжело дыша.

— Курение убивает. — Я становлюсь рядом с ним на колени и достаю нож.

Прижав руку к горлу, Фостер смотрит на лезвие.

— Пошел ты на хуй.

Фостер — сюрприз. Один из тех редких подарков. Я не ожидал такой смелости от грузного сыщика. Должно быть, давление на работе заставило его сделать такой опрометчивый шаг.

— Я знал, что ты не сможешь держаться от нее подальше, — говорит он, наконец, переводя дыхание. — И я знал, что она в этом замешана. Просто нужно было наблюдать и ждать. Я знал, что ты появишься.

Он получает баллы за настойчивость. Я сосредоточился на Нельсоне как на большей угрозе. Но в его упорстве есть что-то подозрительное. Я вращаю ножом, лезвие блестит в свете луны.

— В вашем плане есть изъян, детектив. Где ваше прикрытие?

Он сжимает зубы и прищуривается. Упертый.

Я киваю. Затем распахиваю его плащ.

— Я заметил, что у вас нет значка. Вы его потеряли? Разве за это вас не ждет выговор?

— Ты собираешься меня убить? — Говорит он, уклоняясь от моего вопроса.

Я смотрю на него.

— Ответьте мне, и я сделаю это быстро и безболезненно.

Подпрыгивание его адамова яблока развеивает часть бравады.

— Я потерял его, — говорит он. — Обязательное отстранение, замаскированное под неоплачиваемый отпуск.

Вот как Фостер мог следовать за мной по стране. В новостях не упоминали о его отстранении, но это не особо резонансная история. Лондон и мертвые девушки. Розыск серийного убийцы. Расследование ФБР. Никого особенно не волнует стареющий, толстый детектив из Нью-Касла.

Желание поймать меня — преступника, который сбежал прямо в его городе — стоило детективу Фостеру карьеры. Для такого упрямого человека, как он, это огромный провал.

Достаточно ли этого, чтобы полицейский со стажем более двадцати лет сорвался и начал мучить и убивать?

Я в этом не уверен, но он преследовал Лондон. Разбил лагерь возле ее работы и, вероятно, недалеко от ее дома. Если он считает, что Лондон — моя сообщница, он опасен для нее. Свихнувшийся полицейский, который считает, что может нарушить закон, чтобы добраться до меня.

— Я не могу тебя отпустить, Фостер. В последнее время я слишком много рисковал. — Поднимаю лезвие к его подбородку. — Сегодня вечером ты это доказал.

Даю ему несколько секунд, чтобы осознать серьезность ситуации. Что он будет делать? Однажды он меня удивил — может, он способен на большее.

Он бросается к оружию.

Крепко схватившись за нож, он ранит ладонь. Кровь проливается на манжеты пальто. Ему удается лишить меня равновесия и опрокинуть на росистую землю. Из его рта вылетает слюна, когда он кряхтит сверху, все еще пытаясь выхватить нож из моих рук.

— Ты стоил мне всего, ублюдок. — В ярости Фостер бьет меня по голове. Он ударяет меня по уху, и я отпускаю оружие.

Мне удается просунуть ногу под большой живот и оттолкнуть его. Он приземляется на спину с ножом в руке. Я встаю и стою над ним.

— Ты не ровня доктору Нобл. Шатаясь вокруг нее, как извращенец со стояком, ты выставляешь себя абсолютно некомпетентным.

Он хрипло втягивает воздух.

— Я не единственный, у кого стояк на доктора, — говорит он. Его рука движется быстрее, чем я предполагал. Острый как бритва край лезвия вонзается в мою голень. Боль наступает с задержкой — уровень адреналина в крови слишком высок. Я наступаю на запястье Фостера и вытаскиваю нож из мясистых пальцев.

— Кроме того, — говорю я, дочиста вытирая лезвие о его воротник. — Ты ошибаешься насчет нее. Твоя озабоченность добрым доктором затуманила взгляд. Тебе нужно забрасывать сеть шире. — Положив руки на колени, я приближаюсь к его лицу. — Если только это и не есть твой план. Подставить Лондон.

Страх омрачает его лицо, мешая мне оценить его реакцию. Я не могу его прочесть. Фостер дрожит от ярости и беспокойства, маскируя любой намек на шок.

— О чем ты говоришь, ублюдок?

Ответ неутешительный. Поскольку я больше не могу позволить ему путаться под ногами.

— Мы должны сделать так, чтобы все выглядело правдоподобно, — говорю я. — Может быть подозрительно, если я просто уйду, тебе не кажется? — Я ставлю ногу ему на предплечье и хватаю за запястье.

Он хмурится в непонимании, пока от надгробий не отражаются тошнотворный хруст ломающихся костей. Наконец, на его лице появляются настоящие эмоции. Я чувствую, как под ботинком трескается лучевая кость Фостера.

Множество нецензурных слов раздаются в ночи, пока Фостер проходит стадии шока, боли и страха. И, наконец, наступает ярость.

— Ты, ублюдок… — Его тирада продолжается, слюна летит во все стороны, пока он баюкает сломанную руку у груди. Раскинувшийся на спине детектив похож на перевернутую черепаху, его конечности бьют о землю, но он не может перевернуться.