Темное безумие

Лондон сказала, что мы слишком высоко замахнулись. Нельсон был слишком большой целью. Я не уверен, что привело к тому, что я оказался здесь — моя гордость или отчаянное желание быть с ней. Снова. Я смеюсь. Зажимаю ладонями уши, как будто могу остановить болезненную пульсацию в мозгу.

Не мы выбрали Нельсона, а он — нас. Он сам встал на нашем пути и сделал это возможным. Но мое желание было слишком сильно — я никогда ничего не хотел до встречи с ней, никогда не жаждал быть свободным, пока ее золотистые глаза не увидели меня настоящего.

И тут передо мной предстает она. Мой ангел милосердия. Рассеивающая туман безумия.

— Пятнадцать минут, — говорит охранник, сопровождающий Лондон. — Не подходите ближе трех футов. Попробуете что-нибудь выкинуть — и вылетите отсюда. Ты понял, Салливан? — Обращается он ко мне.

Я киваю, и охранник отходит, создавая иллюзию уединения.

Я не могу оторвать от нее глаз. За считанные секунды я проанализировал каждую клеточку ее тела, ища признаки боли или страдания. Она слишком собрана, все стены возведены, чтобы не пускать никого внутрь.

— Похоже, мне суждено навестить тебя в камере, — говорит она. Ее голос хриплый, напряженный. Я не уверен, почему ей больно — от произнесенных слов или от самого процесса, но ей определенно больно.

— Сними шарф.

— Нет, — говорит она, ненадолго отводя глаза. — Пока нет. Сначала мне нужно поговорить с тобой, и я хочу, чтобы ты меня выслушал.

Ярость закипает в крови. Я подхожу к прутьям и обхватываю руками холодное железо, чтобы погасить пламя.

— Я слушаю.

Она смотрит на свои ладони. Проводит большим пальцем по чернильному ключу и шраму вдоль ладони.

— Почему ты выбрал меня, Грейсон?

Когда она снова смотрит мне в глаза, я не отвожу взгляд.

— Я хочу знать правду, — требует она.

Правду? Поверила бы она, если бы я сказал, что сначала я сам не знал почему. Что я был поглощен ею, одержим… что она пугала меня так же сильно, как завораживала. И только если разбирать этот вопрос слой за слоем, то в итоге останется одна-единственная причина:

— Потому что ты лучшая.

Мой ответ не шокирует и не оскорбляет ее. Я дал ей ответ, который она уже нашла.

— В твоей семье есть больные шизофренией, — говорит она, пытаясь раскрыть правду обо мне. — После нашего первого сеанса я решила, что ты пришел ко мне, потому что хотел, чтобы я спасла тебе жизнь. Я не совсем ошибалась, не так ли?

Я делаю глубокий вдох, смакуя ее запах. Я освободил ее, чтобы она могла запереть моих демонов.

— В любых отношениях есть компромисс, док.

— Есть, — хрипло шепчет она и пристально смотрит на меня. — Я много раз изучала снимки твоего мозга. Я показывала их тебе. Никаких признаков шизофрении, Грейсон. Ты боишься унаследовать болезнь матери совершенно напрасно.

Итак, она познакомилась с моей дорогой мамочкой.

— Как поживает Бекки?

— Не реагирует на лекарства.

Я медленно киваю, обдумываю это.

Лондон не останавливается.

— После официального диагноза, — говорит она, — ты мог больше не возвращаться. Прекратить сеансы. Я больше не была тебе нужна. Ты подпитываешь обманчивый страх болезни, которая не существует. И может никогда не появиться…

— Появится, — перебиваю ее я.

Она облизывает губы.

— А если нет, если ты никогда не станешь жертвой своего безумия, как тогда я буду вписываться в твою головоломку?

Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на лице.

— Ты, правда, думаешь, что когда-нибудь станешь мне ненужной?

Она пожимает плечами, качая головой.

— Я считаю, что каждый становится ненужным, когда их полезность заканчивается. Ты выбрал меня, потому что я была лучшей? — Насмешливо спрашивает она. — Нет, Грейсон. Ты выбрал меня, потому что я была достаточно хороша, и у меня был секрет, который ты мог использовать. Средство манипуляции на случай, если и когда наша договоренность больше не будет тебе выгодна.

Я не отрицаю.

Она обнимает себя в защитном жесте.

— Почему ты просто не убил меня? Почему? — Требовательно спрашивает она.

Я медленно выдыхаю.

— Ох, Лондон. Не искушай меня. Это жестоко.

— Где копии записей моих пациентов? — Внезапно спрашивает она.

Мое выражение лица ожесточается.

— Там же, где запись твоего признания, конечно.

Мое признание ее не расстраивает. Я подумал, что, в конце концов, она все поймет — ведь я спрятал их не от нее. Скорее, приберег самое лучшее напоследок.

— Страховка? — Она подняла бровь.

Я безрадостно усмехаюсь.

— Не та, что ты думаешь. Я защищал тебя.

— От кого?

— От себя, — говорю я. — От Лидии, само собой. Мы люди, Лондон. Мы колеблемся. Мы сомневаемся в себе. Я не мог рисковать потерять тебя.

Она резко кивает.

— Ты не мог рисковать потерять свои вложения. В конце концов, ты упорно занимался этим делом. Какая польза будет от доктора Нобл, если она сломается?

Я провожу пальцами по столу, желая прикоснуться к ней. Сейчас она прямо полыхает.

Я молчу, и она смотрит в коридор. Охранник уткнулся в телефон. Лондон понижает голос.

— Для тебя манипуляция как прелюдия.

Я хмыкаю.

— Прости. В следующий раз подарю тебе цветы.

Ее глаза пронзают меня.

— В следующий раз?

Ее голос звучит так недоверчиво, что это обжигает мою кожу.