Темное дело

— Без «если», Сима. Генетическая экспертиза будет основным документом в суде, по нему — он отец, каким бы способом ни произошло зачатие, да хоть ветром надуло, как говорит твоя подруга. Это я и хотел тебе сказать. Так вот, Сима, думать — значит работать. Но дело интереснейшее, попробуй разобраться, кто из них лжец — Яна или все же Кораблев.

Вдруг Серафима по-деловому придвинула журнальный столик, разложила на столешнице фотографии и повернулась к Дмитрию Даниловичу:

— В таком случае, дядя Дима, еще раз посмотрите на фото, но более внимательно. Кораблев клянется, будто в глаза никогда не видел Яну, по снимкам этого не скажешь.

Он второй раз надел очки, пересматривал фотографии, иногда брал одну и менял местами с другой, словно раскладывал пасьянс. За ним интересно наблюдать, когда он погружается в материал. О, как Дмитрий Данилович преображается! Он изучал, она, наблюдая за ним, поедала конфеты, но вот Дмитрий Данилович поднял палец, Серафима перестала жевать:

— Вы что-то заметили? Скажите, что? Я ничего не вижу.

— Смотри, детка, я их разложил, грубо говоря, по степени контактности. Каких кадров меньше?

— Мм… — Сима сунула конфету в рот, пожевала, разглядывая фото, и не определила: — Меньше? Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вот Яна одна… хорошенькая матрешка, скажу… Снимков с ней пять. Вот Кораблев помогает девушке подняться на лыжне, оба смеются. Здесь она целует его, тоже оба улыбаются. Итак, всего кадров, где они в непосредственном контакте, два.

— А эти? — возразила Серафима.

— А тут, дорогая, нет контакта. Например, эта… Супермаркет, Яна рядом с Кораблевым и что? Между ними нет… э… связи. Иными словами, не видно близкого общения. И таких снимков десять. Вот он кидает шар по кеглям, а она опять рядом. Это… я думаю… в ювелирном магазине, он уткнулся в витрину, Яна снова рядом, преданно смотрит на него… Погляди: везде в контакте она, а его ответного взгляда или жеста попросту нет. Их фотографировал кто-то третий, почему же нет ни одного фото, где они оба открыто позируют, например, обнявшись у какого-нибудь памятника?

Серафима попыталась увидеть снимки его глазами. Конечно, когда тебе разложили по полочкам, догадаться уже не составляет труда:

— Значит, эти десять снимков могли сделать тайком, подгадав, когда Никита будет чем-то увлечен?

— Примерно так, — кивнул Дмитрий Данилович. — Смотри, например, здесь: Кораблев увлекся диалогом с друзьями, они курят… либо в клубе, либо у ресторана, короче говоря, тут виден междусобойчик. А она могла просто подойти и стать рядом с той же сигаретой в руке. Кто заподозрит, что симпатичная девушка имела тайный умысел? В этот момент некто просто щелкнул фотоаппаратом. Не спеши! — повысил он голос, когда увидел оживление в глазах Серафимы. — Не спеши с выводами, это пока предположение, как и все в истории с младенцем от сквозного ветра. Теперь топай и дальше кумекай сама.

На дорожку она хотела взять конфетку, а там осталась одна-единственная, девушка виновато протянула:

— Ой, я всю коробку съела.

— Ну, ты, мать, сильна! — басом произнес он, укоризненно качая головой, но вдруг расхохотался. — Коробку умолотила! А прошлый раз половину торта… Как тебя диабет не хватит? И почему ты худая, интересно мне знать?

— Я не худая. Я стройная.

— Ладно, забирай уж последнюю, — махнул рукой он, а ее уговаривать не надо. Но только она двинула к двери, он рявкнул: — Стой! Сима, будь осторожна.

— Почему? Я же не в криминальную историю лезу.

— Сима, не будь дурой, думай на десять ходов вперед. Допустим, правда на стороне Кораблева, в таком случае Яна очень коварна и работает не одна, а это уже группа, объединенная одним интересом. Если же он выворачивается из-под обузы, то тебе от него достанется, тем более Кораблев будет в курсе твоих действий. Ну, есть такая порода негодяев: нагадят, потом отрекаются, а в своем отречении доходят до абсурда и, как следствие, — жестокости. Главная заповедь: не спеши и ворочай извилинами. Топай.

6 Загнанные лошадки, зато живые

— А я хочу жить в этом номере, — заупрямился он в мини-отеле.

— Не могу же я выставить людей из него, тем более среди ночи, — терпеливо объясняла администратор. — Простите, а почему этот? Чем вас не устроит такой же номер, но свободный?

— Мое любимое число, — мрачно сказал он. — Оно приносит мне… разнообразие.

— А-а… — понимающе протянула женщина, для виду листая журнал учета. — В таком случае…

Она немногим старше этого молодого жлоба, каким он ей показался, возомнившего себя наследным принцем, которому все обязаны потакать. Насмотрелась на придурков, приезжающих на курорты оттянуться с порочными девицами, разумеется, на папины монеты — глаза бы не смотрели на них, уши не слышали бы их. Главное, что администратор уяснила, — ничему не удивляться, даже если потребуют луну под маринадом на тарелке. Но выход найден ею:

— В таком случае у нас есть предложение: вы поселитесь временно в однокомнатный номер, а послезавтра перейдете в тот, который хотите. Наши гости как раз уедут.

— Выбора нет, я согласен.