Темное дитя

Снимок был сделан в Лаг ба Омер. Несколько семей расположились вокруг костра. Куча детей с луками и стрелами, мужчины в широкополых шляпах, женщины в париках. На переднем плане, подбоченившись, Мендель-Хаим нежно обнимал за плечи знакомую мерзкую тетку. Впрочем, на снимке тетка вовсе не показалась мне мерзкой. Наоборот, она была худенькой и застенчивой. Глаза скромно опущены, руки сложены на выпирающем животе.

– Она?

– Она.

– Ну что ты будешь делать! – Видно было, что рав расстроился. Он даже очки свои выронил от огорчения. – Я ведь с ним сколько раз уже говорил! Что в лоб, что по лбу! Придется, похоже, нам с ним расстаться. Жаль! Не без способностей человек, а простых вещей почему-то не понимает. Честно говоря, я все надеялся, что ум в нем восторжествует над суевериями и предрассудками. Но, конечно, после такого…

Я наклонилась за очками. В этот момент в дверь постучали.

Не дожидаясь ответа, в комнату ворвался сам Мендель-Хаим. Без шляпы, в съехавшей на ухо кипе, в криво застегнутом пиджаке.

– Кводо рав (уважаемый рав), клянусь вам, это не я! Это она сама! Я даже ни о чем не подозревал! Представьте, сама съездила в Беэр Шеву, прослышала про их гмах сгулот[19], самый большой на весь арец! Такие деньги в залог оставила, идиотка! Рав, ну что мне с ней делать? Ну хотите, я с ней разведусь? – Тут он, словно впервые заметив, что рав в комнате не один, извинился и замолчал.

Поспешно распрощавшись со мной, рав в который раз пообещал, что непременно со всем этим разберется. Мне почему-то показалось, что в глазах у него пляшут смешинки. Но в голосе, грозно зарокотавшем мне вслед за закрытой дверью, не было ровно ничего смешного.

* * *

– Значит, точно не продадите квартиру?

– Точно. Да зачем она вам? Все равно из Иерусалима вы уезжаете.

– Ну а хоть пару ночей переночевать в ней можно? Я вас не стесню, я так, на диванчике в салоне. Понимаете, мне одно дело закончить надо.

– А в другом месте его закончить никак нельзя?

– Нет, в другом не получится. Ну хотите, я вам расскажу, в чем суть? Прям как на духу расскажу, мне терять нечего.

– Ну?

Гадский Мендель-Хаим разузнал, где я работаю, и притащился с утра пораньше в мой магазин. Я уже знала, что на будущей неделе они семьей едут в шлихут в Монголию, где для них заготовлена юрта со всеми удобствами.

Не то чтобы я ему особо сочувствовала.

Просто выгнать его из магазина без скандала я не могла. Уйти из-за кассы тоже. Приходилось сидеть, слушать. Ну должен же он когда-нибудь сам убраться!

– Понимаете, вот вы, конечно, можете мне не верить, но я так для себя определил: квартира ваша – место силы. А иначе как батюшка ваш покойный демона исхитрился вызвать? Что он, колдун был или чародей? С детства каббалу изучал? Нет. Такой же бааль-тшува, как и я. Значит, все дело в квартире.

– Да вы же сами говорили, что отец привез Аграт из Эйлата!

– Э-э! Что Эйлат! Эйлат – так, для отвода глаз.

– Ну допустим. А зачем вам понадобился демон?

Мендель-Хаим облизнул губы и гаденько ухмыльнулся:

– Все тебе расскажи! Так что, пустишь в квартиру?

– Нет.

– Да чтоб ты была здорова!

* * *

– Сонь, купишь мне наряд принцессы на Пурим?

– Посмотрим. Они ведь не дешевые. А зачем тебе? Ты ведь и так можешь превратиться в кого угодно.

– Ну одно дело превратиться, другое переодеться. А сама ты кем будешь на Пурим?

– Никем. Отстань.

– Никем нельзя! Сонь, ну ты что?! Пурим ведь раз в году!

Действительно, слава богу, лишь раз в году весь еврейский народ напивается так, чтоб не отличить злодея от праведника, Амана от Мордехая, иными словами – до положения риз.

В другое время пьяного здесь нечасто увидишь.

Пурим – это же сумасшедший дом. Пьянство, шум, грохот, трещотки, свистульки, а главное – карнавал!

Или главное – шалахмонесы?

Мы с Тёмкой заранее прошлись по рынку, чтобы успеть до толчеи, и накупили там всего самого необходимого: шоколадок, леденцов, карамелек, крохотных пакетиков с соком, пятидесятиграммовых бутылочек с колой и настоящим вином, треугольных пирожков с маком, погремушек, трещоток…

Худо-бедно, а с десяток корзинок я собрала – для подружек по ульпану, для Даньки с ребятами, для соседей, с которыми здороваюсь на постоянной основе, для ребе с ребецин, для марокканца и его семьи. И так просто, про запас. Праздник же, вдруг кто-нибудь зайдет, будет неудобно.

– А Жан-Марку что?

– Ничего. Мы с ним больше не общаемся.

– А вдруг мы его случайно увидим на улице? И вдруг он сам тебе что-нибудь подарит?

Мне не хочется ее разочаровывать. Видно ведь, что ребенок скучает.

– Навряд ли, Тём. Ну если случайно встретим, так и подарим ему… что-нибудь случайное. А ты какой хочешь быть принцессой? Средневековой, звездной, морской или, может, с дальних тропических островов?

Тёмкины глаза загораются.

– Да! Хочу с островов! А на островах какие принцессы?

– Ну, они такие – в набедренной повязке и с бусами, – коварно предполагаю я.

Такой наряд я и сама могу смастерить.

– И все?

– Конечно! Там же жарко.