Темное искушение

Стулья заскрипели, когда бородатые парни поднялись, все, кроме одного, который молча наблюдал из угла, его расчетливое выражение лица резко контрастировало с замешательством остальных. Чад посмотрел пытливо на этого человека, а потом обнаружил, что отступил назад от круга таращивших глаза людей, который образовался вокруг него. Кто были эти люди, почему они настолько поражены его появлением? Могли ли они знать о его вине? Или… кто бы ни призвал его в Пенхоллоу, он был среди них?

— Я лорд Уайклифф, — сказал он. Частично, чтобы объяснить, частично, чтобы бросить вызов. Если его неизвестный враг стоял здесь, Чад предпочел встретиться с ним здесь и сейчас, и закончить с этим.

Высокая фигура выступила в узком дверном проеме, мужчина, большой, как медведь, с головой такой же гладкой, как яйцо. Он нес поднос кружек и, пока шел мимо бара, заметил напряжение в толпе. Потом он увидел Чада и поднос почти перевернулся в его руках.

— Иисус!

Чад ожидал чего-то еще, например, что кто-то выпрыгнет вперед и воткнет кинжал в его ребра, пустит пулю ему в живот. По меньшей мере, чтобы кто-то подал ему знак взглядом или жестом, что его дни на земле сочтены из-за того, что он сдал своих подельников-контрабандистов властям.

Никто не шевельнулся. Ничего не изменилось. Под взглядами и в напряженной тишине он обошел мужчин, которые загораживали ему дорогу, и подошел к бару.

— Вы — владелец?

— Иисус, — повторил мужчина. Он провел рукой по лысому черепу, — Вы просто видение, просто копия, не так ли?

Он начал понимать.

— Вы вспомнили моего отца.

— Да, — Это слово раздалось едва различимым скрежетом в его горле.

Слабый дневной свет очертил тень Чада на полу, когда дверь на улицу открылась.

— Какой дьявол тут всех скрутил в чертовски крепкий узел? — Головы повернулись в сторону источника женского голоса, — Я скажу вам теперь джентльмены, лучше не скандалить сегодня в моем баре. — Двери закрылись, и таверна снова погрузилась в темноту. Со всех сторон показались пальцы, направленные на Чада.

— Это он, Кел.

— Он вернулся.

— Вернулся из могилы, правда.

Человек за стойкой бара просвистел кратко и пронзительно сквозь зубы. Мужчины замолчали и один за другим скрылись в тени, садясь на свои места.

Придерживая полосатые юбки приподнятыми, чтобы они открывали сверкающие тяжелые черные ботинки, женщина подошла ближе, потом резко остановилась. Ее глаза широко распахнулись.

— Боже мой! Вы прямо как он. — Быстро придя в себя, она протянула руку, как поступил бы мужчина, — Я Келлин Куинси. Добро пожаловать в «Чайку в буре», лорд Уайклифф.

Он застыл в нерешительности, придя в замешательство из-за того, как просто она протянула ему руку, как будто его титул тут не имел никакого значения. Ее брови изогнулись, пока бледные глаза оглядывали его, она по-доброму усмехалась ему.

Он пожал предложенную руку.

— Мисс Куинси.

— Миссис. Я вдова, — она вернула рукопожатие с уверенной твердостью.

— Простите…

— Уже прошло несколько лет, — она прервала его соболезнования взмахом руки.

— Я так понимаю, что Вы — хозяйка здесь, миссис Куинси?

— Да, верно. Называйте меня Келлин. Присаживайтесь, прошу Вас, — Отбросив свои длинные распущенные волосы такого глубокого, огненно-рыжего оттенка, который был похож на пламя потерянных фонарей (которые потерялись), она показала на ближайший столик. — Риз, — крикнула она с простотой человека, привыкшего командовать, — бутылку бренди. Нашего лучшего.

Чад собирался сказать, что те места за столиком, на который она указала, уже заняты, как посетители, практически сталкиваясь друг с другом, поспешно пытались освободить места.

— Впечатляет, — он не мог удержаться от комментария.

Она пожала полуобнаженным плечиком.

— Помогает то, что здесь единственный источник хорошего эля и жратвы на многие мили.

Только ли еда заставляла их так поспешно повиноваться? Или тянущий страх, что Чад был, в действительности призраком своего отца, который явился преследовать их?

Или вероятнее то, что их покорность происходила от разделенной страсти к женщине, чье абсолютное бесстыдство обладало завлекательной притягательностью.

Чад не мог отрицать этого. При нормальных обстоятельствах он мог бы рассматривать Келлин Куинси как подходящий вызов и не только из-за физических прелестей. Ему не понадобилось бы больше нескольких секунд в ее присутствии, чтобы понять, что у нее сильный характер и суровый дух. Обычно он начал бы преследовать такую женщину ради самого спорта.

Теперь сама идея вызывала только мысли о Софи, и когда он сравнивал в мысленно этих двух женщин, он обнаружил, что ему намного предпочтительнее серьезные серые глаза ледяным голубым, густые каштановые волосы ослепительно рыжим, и хорошенькая фигурка фигуре с соблазнительными изгибами, которые начинались от воротника ее рубашки.

Он отбросил мысли о Софи и с ними его страхи и сожаления в отношении нее. Если она будет вдалеке от его жизни, она будет в безопасности.

Напротив него за столом Келлин опустила подбородок на руку и невозмутимо смотрела на него.