Темное наследство

Ступив за дверь дома, на меня накатила волна облегчения, будто птицу выпустили из клетки в свободный полет. Раскрыв зонт, я зашагал по хлюпающим лужам, мысленно ругая лондонскую погоду. Узкие тротуары были заполнены гуляющими парами и радостными детьми, которые больше всех были рады предстоящему празднику. Однако погода была совершенно не осенняя, а скорее готовилась к наступлению зимы. Брусчатка под ногами была невероятно скользкая, поэтому добравшись до цветочной лавки я изрядно устал держать равновесие и лавировать между похожими и летящими кусками грязи с дороги из под колёс транспорта. Открыв дверь магазинчика, помещение оглушил звонок колокольчика, который сообщил о вошедшем посетителе. Я поймал себя на мысли, о том что в Париже меня совершенно не беспокоил этот звук, но в Лондоне ужасно раздражал. Хотя, если подумать, то в Париже меня действительно мало что приводило в бешенство, а на дождь и грязь я и вовсе не обращал внимание. Отец всегда говорил, что Лондон не для меня, поэтому при первой же возможности я поспешил покинуть этот хмурый город.

Улыбчивая дама стоящая за стойкой предложила мне несколько вариантов букетов, но я остановился на белых розах, которые Амели полюбила после прочтения очередного женского романа ещё будучи совсем юной. Рассчитавшись за цветы, я направился в ближайшую кондитерскую за шоколадными эклерами, которые на мою удачу привозили из Франции и которые Амели так сильно любила. Мы не виделись с ней вот уже два года, но кажется, что прошла целая вечность. Последняя наша встреча прошла не очень удачно и признаться, я не думал, что она пришлёт мне приглашение на ужин в честь свадьбы.

***

Я стоял перед зеркалом, смотря на себя во фраке, а рядом суетилась Бетти, сдувая пылинки с ткани и добавляя последние штрихи к моему образу. Эмброуз стоял в дверях, облокотившись о дверной косяк и держал в руках мой цилиндр, ведь это неотъемлемая часть джентльмена. Во всяком случае, так он всегда говорил, а я предпочитал не спорить об этом.

Когда Бетти выпустила меня из своей “хватки”, мы с Эмброузом с облегчение выдохнули. Я спустился вниз, держа в руках цветы и эклеры, попросил не ждать меня и покинул дом, направляясь к экипажу, который уже стоял у входа. К вечеру дождь стих и даже показался солнечный закат алого, вместо хмурого и серого неба. Я смотрел на белые розы и пытался понять, почему именно они так запали в душу Амели, а не какие-нибудь более диковинные цветы.

Поездка была не долгой, поскольку наши дома находились довольно близко друг от друга. Кеб притормозил и я увидел в окне знакомый силуэт Амели, возле которой вились ещё несколько очертаний, видимо служанка готовили её к выходу на праздничный ужин. Я постучал и дверь открыл мужчина средних лет, судя по одежде он был дворецким. Я протянул ему приглашение и вошёл в дом. Мужчина подозвал одну из служанок и попросил проводить меня в общий зал, принимая мое пальто и головной убор.

В произведении впечатления семье Бишоп не было равных. Большой камин из белого камня был украшен фигурами атлантов, а над ним висел большой семейный портрет. Длинный дубовый стол в центре зала, который вмещал не менее сорока человек. На столе красовались позолоченные столовые приборы и сервизы с нежными узорами на французский манер. Паркет блестел так, что можно было вполне использовать его вместо зеркала, а окна прикрывали тяжёлые шторы из синего бархата. Родители сделали все, чтобы показать свой статус и произвести впечатление на гостей со стороны жениха. Я подавил смешок. Уверен, что это все идея миссис Бишоп. В дальнем углу зала играли музыканты на рояле и скрипке, задавая тон и атмосферу вечера.

– Генри, как я рад тебя видеть, – окликнул меня мистер Бишоп, направляясь в мою сторону.

– Мистер Бишоп, – поприветствовал его я, отвечая на рукопожатие.

– Давно тебя не видел. Ты так возмужал. Видимо Париж пошёл тебе на пользу, – сказал мистер Бишоп, с улыбкой рассматривая меня.

– Вы как всегда добры, Джонатан. Всё украшено просто чудесно.

– О, это все Софи. Ты ведь её знаешь, дай только повод и она опустошит все мои счета, – ответил мистер Бишоп, смеясь.

Мистер Бишоп души не чаял в своей жене и дочери, потакая всем прихотям, лишь бы его дамы были довольны. Мы ещё немного поговорили и я вышел на террасу зала, чтобы подышать воздухом и прогнать детские воспоминания связанные с этим домом и конечно же с Амели.

– Генри, – послышался знакомый женский голос у меня за спиной.

Я обернулся и увидел ее. Большие голубые глаза принялись изучали мое лицо, словно она искала изменения во мне. Белокурые локоны собранные в высокую прическу, оголяли изящную шею. Платье небесного оттенка затянутое в тугой корсет и все такая же бледная кожа.

– Ты прекрасно выглядишь, принцесса, – сказал я, улыбаясь.

Ещё щеки зарделись алым и она смущённо опустила глаза.

– Я купил тебе розы и эклеры. Надеюсь ты все ещё их любишь.

Амели кивнула, уголки её губ дернулись в полу улыбке и она вновь подняла свои глаза на меня.