Темное озеро

— Дело не в этом, — бросила Энди, увидев, что вина в бутылке, несколько дней запечатанной вакуумной пробкой, осталось на донышке. Достав из винного холодильника новую бутылку шардоне, она поставила ее на барную стойку. — Мне кажется, она играет роль детектива, а не журналиста. — И начала острием штопора снимать фольгу с горлышка.

— Возьми лучше специальный нож для фольги, — посоветовал Йен.

— И так справлюсь. Неохота его искать.

— Он в ближайшем к тебе ящике.

Проигнорировав его слова, Энди, прорезая фольгу, провела острием по горлышку к красной печати, покрывавшей пробку, потом изменила направление и, обхватив бутылку рукой, продолжила движение острия вниз.

— Энди… — предостерегающе воскликнул он.

Опоздал. Она увидела, как штопор проткнул кожу между большим и указательным пальцем за секунду до того, как почувствовала боль.

— Черт! — Зажав ранку губами, Энди прошла к раковине и начала поливать ее холодной водой. — Только не надо ничего говорить.

Йен промолчал. Стараясь удержать на лице нейтральное выражение, он встал со стула, вытер бумажным полотенцем штопор, достал из ящика нож для фольги и закончил процесс, с приглушенным хлопком открыв бутылку. Заботливо налив вина, подвинул к ней бокал, пока она подсушивала ранку, зажимая ее бумажным полотенцем.

— Зачем ты вообще заговорил о том парне с татуировкой?

— А что, есть причина не упоминать о нем?

Причина была, но она не могла в ней признаться.

— Только то, что Даллас Уокер мертв и никакие гипотезы его не вернут. — Изучив состояние ранки и отбросив полотенце, Энди взяла бокал. — Если мы начнем втягивать в это дело других людей, кто знает, чем оно может закончиться…

— А что ты чувствуешь, зная, что он мертв? — спросил Йен, пристально глядя на нее.

Очередной толковый вопрос, на который она не могла ответить. Энди, естественно, не почувствовала исцеляющего облегчения. Его она достигла давно, сразу после исчезновения Далласа. Тогда оставалось несколько вопросов, но никто не искал ответы. Теперь, когда его нашли, все, казалось, захотели досконально узнать, как же это произошло на самом деле. Все, очевидно, кроме нее.

— Не важно, считала ли я Далласа гением или думала, что с его исчезновением мир стал лучше. Мы не можем поощрять поиски Кэссиди.

— Энди, убийства не случаются…

— В таких славных местах, как Гленлейк?

— Ну а что же случается в таких местах, как Гленлейк?

Казалось, сами его глаза задавали вопрос. Но разве он мог о чем-то знать?

— Ничего нигде не случается, — ответила Энди, — пока не случится.

Глава 12

Личный дневник Йена Коупленда, школа Гленлейк

28 октября 1996 года, понедельник

«Мне нужно какое-то время побыть одной…» Ну разве не идиотская причина?

* * *

Поднеся трубку к уху, Йен услышал пыхтение попечителя. В его детстве так дышал их домашний терьер. Йен слишком хорошо понимал причину таких вздохов и пожалел, что надумал позвонить.

— Джеральд… — вздох, — Матисон.

— Говорит Йен Коупленд. Похоже, я не вовремя?

Смех прерывался все теми же вздохами.

— Нет, извините. Чертова беговая дорожка… По-видимому, пять миль в час с небольшим уклоном теперь уже предельная для меня нагрузка.

Йен сочувственно, как он надеялся, поохал, дожидаясь, когда Матисон восстановит дыхание. Наконец пыхтение затихло.

— Думаю, я слишком выдохся, чтобы выразить должное изумление… надо же, сам Йен Коупленд снизошел! Безмерно рад слышать вас.

Медленно вращаясь в своем кабинетном кресле, Йен поглядывал на приоткрытую дверь, раздумывая, не следовало ли ему закрыть ее, прежде чем позвонить. Впрочем, недавно он видел Энди на кухне; она ела салат, просматривая сообщения на своем смартфоне.

Как бы поделикатнее начать? Так ничего и не придумав, Йен бросился с места в карьер:

— Похоже, прошлое стало нынче сильно давить на настоящее Гленлейка.

Весьма туманное замечание. Молчаливая пауза на конце Матисона подтвердила это, однако бывший заместитель директора школы все же уловил суть.

— Ах, вы имеете в виду то злосчастное… обнаружение…

— Полагаю, между администрацией и советом попечителей велось много интересных разговоров.

До Йена донесся лающий смех.

— Вы со школьных дней отличались сообразительностью, — отсмеявшись, заметил Матисон.

— Вы же помните мою жену.

— Я прекрасно помню вас обоих.

Развернувшись к окну, Йен смотрел, как за стеной дома ветер треплет оголившиеся ветви старого вяза. Немного пожухшей листвы еще вяло держалось, хотя изредка уже совсем высохшие листья, кружась как снежные хлопья, слетали на землю.

— Наша дочь Кэссиди посещает семинар по журналистике.

Последовала очередная, еще более долгая пауза, а когда Матисон возобновил разговор, странная модуляция его голоса навела Йена на мысль, что, повозившись с управлением своей беговой дорожки, попечитель опять начал бег. Видимо, установив три мили в час, без отягчающего угла наклона.