Темное пламя. Дети Проклятия (СИ)

Уж лучше бы принц кричал! Но он говорит медленно. В душе его стремительно схватывается льдом все, что горело и грело, ему больно жить, но продолжать любить ещё больнее. Но не любить и вовсе невозможно.

Девочка ахает от подобной несправедливости. Сдерживает себя, глотая слезы.

Глупо, как же все глупо выходит! Дей часто был груб и говорил ей обидные вещи, но это было очень давно. До того, как узнал ее и, да — до того, как полюбил.

Девочка сдерживается, мерцает только чаще.

— Гвенн сказала, ты можешь помочь.

Моя госпожа верит в силу прочной дружбы и сестринской любви, знакомое имя кажется ей безопасным и добрым.

Ох, не надо было тебе! Джаред, Финтан, Гвенн…

И его сестра, и его любимая говорят про одни и те же поступки, повторяют одни и те же имена, и Дей уже не может отличить правду от лжи, обе кажутся искренними — ведь сестра тоже не лжет!

— Ах, Гвенн! — выпаливает он. — Та, с кем ты откровенна куда больше, чем со мной! С ней ты делишься своими секретами?!

— Она… Моя подруга, но… — девочка озадачена, она забывает о слезах и обидах. — О чем ты?! Какие секреты?

— Хватит об этом.

Дей выглядит почти спокойным, но это не так, вовсе не так. Делает ещё один отвращающий жест рукой, прикрывает глаза, а когда распахивает вновь, из серых они вновь становятся янтарными. Дей очень плохо сдерживает свой волчий образ, когда дело касается моей госпожи.

— Ты хочешь узнать про Джареда?

Девочка кивает. Ещё одно имя, бывшее для Дея дорогим, а теперь причиняющее боль.

— Его убьют завтра. Оскорбление сына Леса. Тут бессилен даже владыка, он не будет воевать со всеми кланами из-за одного ши.

Девочка зажимает рот, сдерживая крик.

— А Джаред много сделал для нас. Ты знала, что он командовал нашими войсками, когда дети Леса сровняли с землей Золотую башню? Знала?! — в ответ глядит испытующе, продляя собственные муки: — Ты все еще просишь за него?

Боль за Джареда, боль за Дея гаснет перед горькой памятью о прошлом, сжимает горло, и моя госпожа едва может вымолвить:

— Да, мой принц…

— Тогда ведь погибли твои родители, Лили! И он приложил к этому руку. Просто ничего не делай, и ты отомстишь. Ты все еще просишь за него?

Ах, какие эти волки все-таки эгоистичные! Если бы ей надо было спасать тебя, она бы просила за тебя, глупый и жестокий принц! Она бы попросила за тебя и перед твоим отцом, и перед всем миром!

— Да, Дей, да!

Месть для моей госпожи неприемлема, особенно месть человеку, который тайно вывез ее из владений дома Солнца, присматривал за ней всю ее жизнь, а не так давно снова спас.

Но для Дея это еще одно доказательство правоты Гвенн.

— Невероятно. И объяснимо лишь одним, — Дей продолжает монотонно. — Но я готов выполнить твою просьбу, принцесса Солнца, если ты выполнишь мою.

Девочка смотрит непонимающе. Мерцание моей госпожи гаснет. От Дея ее отделяют два шага во тьме, но пропасть между ними — куда больше.

— Убийства невозможны в дни королевских свадеб! — рыкает Дей и снова стихает, но тонкий лед внешней холодности трещит от еле сдерживаемой ярости, боли и гнева. — Ты готова пойти на это?!

— Я… — девочка запинается, она не хочет думать, что это именно те слова, которых она ждала, не ожидая, на которые не смела надеяться в самых своих ярких мечтах, — не понимаю…

— Ты станешь моей женой и матерью моих детей? — волк требует, волк страдает, волк не может отпустить. И пусть его мир почти погиб, он будет счастлив даже режущими осколками. — Примешь ли ты мой дом как свой?

— Что с тобой, Дей? — девочка делает шаг вперед и тревожно заглядывает в его напряженное лицо. — Ты не болен? Ты…

Девочка вздыхает прерывисто, устраивает ладонь на широкой груди Дея. Сердце принца колотится как сумасшедшее, но он перехватывает её руку, словно боясь, что его глупое сердце выскажет все напрямую.

— Ты не договорил. Не спросил, люблю ли я, и не сказал, что любишь сам, — произносит она удивленно.

— И не надо.

— Ты не любишь меня, Дей, сейчас — нет!

— Я знаю, кто и кого любит. Это неважно.

Чего еще ожидать от волка? Волки жестоки, но более всего они жестоки к самим себе.

Девочка качает головой: как это может быть неважно? Ее Дею это было важно! Но вот только ее Дей не сомневался ни в ней, ни в себе, не смотрел, как на чужую, обдавая то льдом презрения, то огнем ненависти. И не стал бы делать предложение так, словно зачитывает приговор.

— Ты — моя, и только моя. Скажи — да, принцесса Солнца, и тот, за кого ты просишь, не умрет.

— Не так я думала…

Девочка поднимает взгляд на Дея, улыбается слабо, поражаясь разнице мечтаний и реальности. И хотя волосы больше не мерцают, светят ровно, пусть и неярко, моя госпожа почти счастлива.

— Да, Дей. Да, конечно же, да!

Безусловное согласие. Не оспорить. Но это не самое страшное. Страшно то, что посреди комнаты закручивается вихрь из черных и золотых искр, разделяется на две части и опускается на два безымянных пальца, принца Волка и принцессы Солнца.

— Но даже твоего согласия — мало для королевского брака.

Принц пугающе спокоен, мне вовсе это не нравится!