Темное пламя. Дети Проклятия

— Скажи мне, Дей. А много ли при вашем Дворе друидов? Меня гложет подозрение: их больше, чем нужно.

— Да, с друидами у нас повеселее, — противореча смыслу слов, твой голос становится мрачным и не предвещающим ничего хорошего, мой волк. — Кажется, этого «больше, чем нужно» у нас очень даже с перебором. Я говорил с отцом, но что-то его удерживает от решительных действий. Думаю, как раз их численность.

Град из комьев земли превращается в дождь. Бранн вздыхает слишком медленно даже для себя. Успокаивается? Бранн?

Мой Дей, может быть, нам показалось? Ворона говорит сквозь зубы:

— Заметно. Тут их подбирается, — еще одна теплая волна, — по крайней мере восемь. Я полагаю, встречи у тебя с ними не назначено, это не будет невежливо, если мы пойдем своей дорогой?

— Вот увидишь, они не обидятся!

Мой волк улыбается: Ворона, которая думает о приличиях!

Бранн, который отвернулся в беспокойстве, этого сейчас не видит, не может видеть. Но плечи неблагого под рукой Дея расслабляются.

Бранн не рассчитывал попасть в переделку прямо на границе. Его тревожит все — тишина, пустота, недостаток магов и магии, а успокаивает только мой Дей.

Ворона проводит рукой, и внутри одного огненного кокона сияет второй. Его магический отзвук уходит второй каплей в чашу земли. Бранн встряхивается и бестрепетно шагает под грязевой ливень, обрушивающийся с силой сходящего оползня.

И ты, мой волк, очень доверчиво шагаешь за ним!..

Правда, оползень или не оползень, а до вас он не долетает, продолжая атаковать покинутую вами оболочку.

Ворона сжимает левую руку, все перед внутренним взором невыносимо горит золотым. У тебя тоже, мой волк?

Я понимаю, тебе приятно разнообразие. А здесь, в видимом мире, тоже бушует настоящая буря: порывы ветра, который призвали друиды, сталкиваются с хаотичными и разнонаправленными порывами, которые наслал Бранн!

Отзвук волшебства проливается в опустошенную землю живительной влагой, но и припечатывает это место, распространяет волны по магии, которая едва обозначилась в лесу.

Вокруг вас все продолжает выть и стонать. Ворона сцепляет зубы, тянет тебя за руку, и вы покидаете ту благую, хотя какую-то очень неблагую поляну.

Когда свист ветра стихает за спиной, мой Дей решает уточнить, интерес и чувство азарта не покинули его:

— И что это было?

— Это была высокая волна, — Бранн нудит в своем стиле, но продолжает хмуриться, — чтобы перекрыть волны помельче. Наше присутствие слишком явно отпечаталось в лесу, магии вовсе не осталось в земле, воздухе, воде, одушевленных созданиях. Они все либо спят, либо сгинули.

Бранна передергивает, и ты наваливаешься на Ворону чуть больше, обнимая за плечи — наш неблагой переживает потрясение.

— Ну, мы же как-то живем тут, на благих землях, Бранн, все не может быть настолько ужасно, — рычащий временами голос Дея делается звучным и увещевающим. — Пусть магов у нас мало, а магии почти совсем нет, мы такие же ши, дети своих Домов, своего королевства, своего мира.

— Вот именно, — недовольно бухтит Ворона, — вы дети, более того, благодарные дети, магия не ушла бы так окончательно, если бы дело было лишь в Проклятье.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ши, как магические создания, не только используют магию, они возвращают её в мир, в котором живут, — Бранн знакомо занудствует, словно успокаиваясь привычным тоном. — А кое-кто! Выпивает магию из всего. Из мира. Из земли. Из леса, — договаривает совсем тихо. — Из ши.

— Совсем выпивает? — деловито уточняет мой волк.

Да, теперь в голове складывается безрадостная, но более полная картина.

— Начисто. Досуха. Да, совсем.

Бранн неосознанно прижимается к тебе, мой волк. То ли в поисках защиты, то ли в желании защитить, но ему однозначно спокойнее поблизости от тебя. Нашего неблагого определенно ужасает благой мир.

— Мы у кромки леса? — нос моего волка улавливает аромат полевых трав, не близкий, но и не далекий.

— Да. И не стоит уходить далеко этой ночью.

Он все так же напряжен, но, кажется мне, его тревожит что-то еще, кроме друидов.

Нет, мой Дей, он отошел ненамного. Нет, я его не вижу. Тут деревья, мой волк! Хотя, возможно, ты прав, это повод принюхаться. И уже возвращается! Да, ты слышишь сам! И нюхаешь! Запах меха, запах влаги и страха — зайцы!

— Несчастные создания, — похоже, действительно жалея животных, говорит Ворона.

О, мой Дей! У одного голова разбита камнем, у второго, кажется, сломан хребет, как будто зверям не повезло попасть под обвал. Или камнепад. Да, в лесу, где нет камней.

— Досталось вам от… кое-кого. Король Дей, ты любишь зайчатину? — никакая жалость, впрочем, не заставит его пренебрегать добычей. — На ужин у нас намечается приятное разнообразие.

— Бранн, ты сможешь разделать тушку безо всяких неблагих штучек? Навроде того, чтобы кожа облезала сама, да еще и припевала при этом?

Мой Дей основательно растягивается на одеяле и старательно закладывает руки за голову. И я знаю, почему.

Запах свежей крови будит в моем волке желание полакомиться сырым мясом. До сжимания пальцев на локтях и вытягивания клыков. Что вовсе не пристало ши королевской крови.