Темное сердце. Убийство, которое не считали преступлением

– Он очень нервничал и с трудом мог усидеть на месте, но все равно проговорил с нами больше часа, – рассказала Мари-Луиз. – Дергал себя за ухо, чесал руку, не встречался с нами взглядом. Я не врач, но выглядел парень нездоровым. У него было что-то в глазах, но что именно, не могу сказать.

Мари-Луиз держалась в стороне, наблюдала, пока Тереза вела беседу. Разговор был достаточно отвратительным, хотя говорили они сдержанно, сухим и нейтральным тоном: обсуждали, правда ли трупы разлагаются в хранилищах для навоза, на каких предметах легче отыскать отпечатки пальцев, как работает охотничье ружье.

– Я несла разную чепуху о том, что думаю, но вставляла какие-то высказывания и о том, что знаю точно. И заметила, что Мартин мне поверил, – поведала Тереза.

К примеру, Швейцария и миллионы Йорана.

– Я выдумала, что мой отец тоже хранил там деньги, но перевел их в другой зарубежный банк, потому что из Швейцарии очень трудно вывести средства. В этот момент вернулся Фредрик, услышал меня и вставил что-то на тему того, что есть люди, которые еще со времен Второй мировой борются за то, чтобы получить деньги родственников со швейцарских счетов. Его спонтанная реплика добавила достоверности моим словам.

Они видели, как заработала мысль в голове протрясенного Мартина, 23-летнего молодого человека без образования и опыта жизни за пределами квадратного километра, на котором находилась Северная Фёрлёса. Тереза поняла, что им легко манипулировать, можно внушить нужные мысли, во всяком случае, пока она держится в пределах правдоподобия.

– Я объяснила, что наша активность в деревне связана с данными о том, что в 2015 году правило о сроках объявления пропавшего человека мертвым изменят: продлят до 15 лет.

Для Мартина это была важная информация. Пока Йоран значился пропавшим, а не умершим, его состояние в размере 50 млн крон для них с Сарой недоступно.

Варианта только два: либо найти тело, либо дожидаться признания судом его смерти. Само по себе то, что рассказала Тереза – правда. К примеру, в деле о финансисте Карле Бьёркегрене, исчезнувшем из своего шикарного дома в лене Скона в 1994 году, прошел 21 год, прежде чем Стокгольмский суд признал факт смерти.

Терезу было бы легко уличить во лжи, если знать, где искать информацию. Согласно закону 2005:130 об объявлении умершим, пропавший человек может быть признан таковым незамедлительно при наличии ряда обстоятельств – как, например, природная катастрофа или масштабный несчастный случай. В прочих случаях вопрос поднимается через 5 лет. Весной 2014 года в департамент юстиции никаких поправок не поступало.

– Я сказала, что этот срок пересмотрят еще раз в 2017 году и, возможно, еще увеличат. Мартина это возмутило. «Какого черта, почему, мы и так страдаем», – сказал он и заговорил о криминальных кругах, где люди постоянно друг друга убивают. В таких случаях все понятно. Но при чем здесь они, Йоран ведь просто исчез! Почему им не дают жить дальше? Полиция не помогает, а, наоборот, делает все, чтобы испортить жизнь.

Тереза продолжила строить в его воспаленном воображении собственный образ прожженного частного детектива, знающего чуть больше, чем остальные. Женщина, которая способна предугадывать события и видеть, что ждет за поворотом.

Определить, из какого ружья был совершен выстрел дробью, практически невозможно, сказала она в ответ на вопрос о ружьях, не удивляясь, насколько подозрительно звучит от него подобный вопрос. То же самое с отпечатками пальцев: по прошествии долгого времени их едва ли можно обнаружить на теле или вокруг. Это была попытка успокоить и подсказать выход.

Кто, кроме убийцы или его сообщника, станет спрашивать об отпечатках пальцев и способах определить, из какого оружия был совершен выстрел? Мартин попал на крючок. Очевидно, ему не с кем было обсудить такие темы, а говорить о них нужно, чтобы поразмыслить и спланировать дальнейшие действия. И тут под руку подвернулась Тереза. В такой ситуации он может еще много чего рассказать. Единственный способ войти в доверие – сообщить больше о себе, дать детали, пищу для размышлений, упомянуть мимолетом счета отца в швейцарском банке, создать атмосферу сочувствия.

– Я была удивлена, как много Тереза рассказала Мартину о себе, какие личные вещи ему открыла, – говорила Мари-Луиз.

Лучшая ложь всегда та, в которой есть зерно правды, ее проще запомнить. На тот момент нужно было продолжать выбивать данные, он уже был готов. Стоя там, на обочине дороги между полей, посыпанной гравием, женщина еще не знала, насколько близка к разгадке, даже территориально. И насколько Мартин был близок к тому, чтобы сломаться под грузом безысходности.

15. Никто не должен знать

Я хотел бы поговорить с тобой, но никто не должен об этом знать. Никто.

17 июня 2014 года. Когда телефон Терезы завибрировал и она увидела сообщение, на часах было ровно 22 часа и 48 секунд. Все дела были закончены. Она с младшими детьми лежала в спальне в кровати и готовилась ко сну.