Темное торжество

Мне неспокойно и все время кажется, будто я не заслужила нахлынувшего счастья. Но я всего лишь человек и не нахожу в себе сил отвернуться от нечаянного подарка судьбы. И потом… будь мне суждено покончить с д'Альбрэ, почему этого не случилось за все те долгие месяцы, что я прожила в его доме? Почему теперь все должно быть иначе? Что изменилось?

Я уже давно перестала верить в силу молитв, но теперь мне отчего-то кажется, что они были услышаны. Словно бы рука самого Мортейна вмешалась в течение моей жизни. Выдернула меня из кошмара и поместила туда, где я так жаждала быть: рядом с Чудищем.

И я решаю принять щедрый дар, протянутый мне богами.

Вдалеке подает голос волк… Я бы не удивилась, если бы Чудище провыл в ответ. И тогда дикий хищник либо удерет прочь, поджав хвост, либо, как все мы, встанет под его знамя.

ГЛАВА 35

Восход солнца застает нас уже на дороге. В редеющей темноте лошади идут шагом, но, как только солнечный диск появляется над горизонтом, Чудище дает команду подняться в галоп, ведь дело у нас безотлагательное и следует поторапливаться.

Сам он проезжает вдоль строя вперед и назад, тепло здороваясь с каждым, обмениваясь шутками. Я вижу, как после такого приветствия люди выпрямляются, расправляют плечи. Такое отношение капитана им точно хлеб насущный.

Я невольно думаю об отце с братьями и о том, как они привыкли командовать: гонят воинов вперед и добиваются желаемого при помощи жестокости и запугивания. А вот Чудище не просто подает своим людям пример, а заставляет их тянуться, чтобы соответствовать высокому мнению капитана!

Вот и я, кажется, начинаю тянуться к тому образу, который он видит, когда смотрит на меня.

Что-то между нами назревает… Даже страшно.

Но как же я этого хочу!..

Ведь у меня проснулись какие-то чувства к нему еще задолго до прибытия в Ренн. Пожалуй, когда он рассказал, как приезжал за сестрой. Но уверенность в том, что мною увлечься он не способен, послужила защитным рвом моему сердцу. И я ничего не боялась, потому что любая нежность выглядела решительно невозможной.

Но теперь я заглядываю ему в глаза и вижу: он верит в лучшее. Это, наверное, оттого, что Чудище толком не знает меня. Я далеко не все о себе рассказала. Как ни великодушен могучий рыцарь, он наверняка от меня отвернется, если узнает все до конца.

И я пытаюсь решить, то ли похоронить свои тайны так глубоко, чтобы они никогда не вышли наружу, то ли, наоборот, бросить ему в лицо, точно рыцарскую перчатку. Лучше уж пускай возненавидит меня прямо сейчас, не дожидаясь, когда я успею привыкнуть к его любви.

Но разве боги не показали мне, как нелепы любые попытки скрыть мое прошлое? Выбора на самом деле нет, и остается только жалеть, что я ослушалась аббатисы и не спешу прямо сейчас в лагерь д'Альбрэ.

— Отчего такая мрачность, сударыня?

Я вскидываю глаза и с удивлением вижу Чудище, как раз подъехавшего ко мне. И как только умудряется этот исполин передвигаться бесшумно? Хочется спросить его об этом, но, к собственному удивлению, я заговариваю совсем о другом:

— Вот я думаю, известно ли тебе, что я убила более тридцати человек?

Его брови так и взлетают. В чем дело — в моей откровенности или в количестве убиений, уж и не знаю.

— Из которых, — продолжаю я, — только шестнадцать по указке Мортейна.

Он продолжает молчать, и я добавляю несколько нетерпеливо:

— Я убиваю не только потому, что Мортейн приказывает. Мне это еще и нравится.

— Ну, это я заметил, — говорит он. — Мне тоже нравится делать свое дело. — И он оглядывается кругом. — Может, ты и тут хочешь кого-то убить?

Я не уверена, серьезно он говорит или поддразнивает меня. Хочется дотянуться до него и стукнуть. Сам-то он, если верить слухам, сразил в битвах многие сотни врагов, что ему мои жалкие тридцать? Лучше уколю его чем-то таким, с чем он вряд ли имел дело.

— А еще я жутко развратная. Любовникам уже счет потеряла.

Хотя на самом деле их было всего пятеро.

Чудище не смотрит на меня. Он скользит взглядом по растянувшемуся конному строю.

— Вы себе, сударыня, цены не знаете, — говорит он наконец. — Не могу вообразить даже и одного мужчину, которого вы одарили бы так щедро, как уверяете.

Тут он наступает мне на больную мозоль, затрагивая что-то, чего я никак не могу признать и оттого насмешливо фыркаю.

— Кто бы говорил! Уж верно, я одна из немногих девиц, не сбежавших куда глаза глядят от твоего уродливого лица.

Он оборачивается ко мне, в синих глазах плещется веселье, как солнечные зайчики на волнах.

— Вот это верно, сударыня.

И Чудище уезжает в хвост отряда, проверить, нет ли отставших, а я поневоле думаю о том, что от горной лавины увернуться было бы легче, чем от него.