Темное удовольствие

Лжец! Ты должен. Зачем еще тебе так унижаться, делать то, чего никогда и ни для кого не делал? Даже для своих друзей.

Аэрон и Рейес были вместе в тот день, когда охотники обезглавили их друга Бадена. Они в ужасе увидели, как на воина напали сзади, закололи кинжалом и перерезали ему горло. Они с криками бросились к нему, охваченные яростью, отчаянием и желанием отомстить. Но не умоляли охотников остановиться. Не умоляли пощадить Бадена. Они просто атаковали врагов.

Спасла бы эта мольба хранителя Неверия?

Скорее всего, нет, подумал он, но разве они попытались? Они любили Бадена как брата, и его смерть окончательно уничтожила остатки человечности, которые им удалось отвоевать у своих демонов.

– О чем ты думаешь? – спросил Рейес, все еще стоя на коленях.

– О самой ужасной ночи в моей жизни, – признался Аэрон.

– О том, как мы открыли ларец?

– Нет, о Бадене.

Та страшная ночь навсегда запечатлелась в его сердце шрамом вины. Он виноват в том, что не защитил друга. Виноват в том, что наказал всего нескольких врагов, а затем отошел от войны между охотниками и Владыками, надеясь обрести покой в бесконечном хаосе и смерти. Покой, которого не заслужил.

«Я никогда никого настолько не любил, чтобы бороться за него, чтобы молить за него».

– Он был хорошим другом, – сказал Рейес. – Ему бы не понравилось то, что сейчас происходит.

– Он бы разочарованно посмотрел на нас своими желтыми глазами. Мы бы не обратили на него внимания, потому что он захотел бы, чтобы мы расцеловали друг друга и помирились, и он ударил бы нас кинжалом, чтобы привлечь к себе внимание.

– Он терпеть не мог, когда на него не обращали внимания.

– Да.

Они молча смотрели друг на друга. Рейес не шевелился, по-прежнему стоя на коленях. Он будет так стоять, пока Аэрон не скажет ему правду, теперь Аэрон в этом не сомневался.

Но если он расскажет Рейесу, где женщины, и Рейес спрячет их от него, Аэрону уже никогда отсюда не выбраться. И он никогда не станет прежним и будет вечно страдать, жаждя крови и смерти.

– Прошу тебя.

Легион, словно змея, соскользнул с плеча и устроился на коленях у Аэрона.

– Этто не весело. Почему мы не можжем поиграть? Поччему не можжем попить?

– Скоро, – ответил Аэрон. А затем обратился к Рейесу: – Скажи, чтобы девчонка подошла к клетке.

Рейес поднялся с колен. Он покачал головой, темные волосы взметнулись, а его черты исказила тревога.

– Нет. Она…

– Я здесь.

Услышав решительный женский голос, Аэрон наклонил голову. Рейес подскочил к ней, пытаясь закрыть собой и не давая войти в клетку. Аэрон нахмурился:

– Отойди. Я ничего ей не сделаю. – «Не сейчас».

Рейес некоторое время колебался, не двигаясь с места. Наконец он отступил в сторону, позволив Аэрону взглянуть на девушку. Она стояла около клетки, вцепившись в решетку побелевшими пальцами.

Ярость мгновенно пробудился в разуме Аэрона, пылая от нетерпения. «Действуй».

– Нет, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы.

«Действуй! Она здесь, она наша».

– Нет!

Легион потер его виски, и вопли Ярости утихли до шепота.

– Извините? – Даника перевела взгляд с него на маленького демона.

Рейес снова загородил ее собой, его тело напряглось в ожидании.

Нежные пальцы коснулись его плеча и осторожно отодвинули в сторону. Воин мог бы воспротивиться, и его напряженное лицо говорило о том, что он собирался это сделать, но все же уступил.

Аэрон снова оказался лицом к лицу с Даникой. Она была невысокой, едва доставая Рейесу до плеча. Ее лицо обрамляли белокурые волосы, а зеленые глаза сверкали, словно изумруды. Она гордо вскинула голову, словно королева, ожидающая, что все вокруг станут исполнять ее желания. Она была хрупкой, даже чересчур хрупкой, с ангельским лицом, но выражение этого лица не было нежным. От нее исходили сила и решимость.

– Ты все еще хочешь меня убить, – сказал он.

– Да. – Ее губы были красными и опухшими. Судя по всему, недавно ее кто-то страстно целовал.

Аэрон перевел взгляд на Рейеса. Его губы тоже опухли от поцелуев. Он бы никогда не подумал, что эта женщина могла бы понравиться демону Боли. И Боль тоже явно не ее тип. Но он с самого начала ощутил особенное напряжение между ними, как только эта женщина появилась в крепости. И теперь это напряжение лишь усилилось. Рейес даже сказал, что это его женщина.

Они были врагами, но все же стали любовниками. Как мило, мысленно усмехнулся Аэрон. И вдруг совершенно неожиданно почувствовал странную тоску.

Легион лизнул Аэрона в щеку, а затем скользнул вокруг его шеи и заполз на колени, где и улегся. Судя по всему, это было его любимое место. Он облизнулся раздвоенным языком, глядя на Данику, и скрипуче произнес:

– Знаю тебя. Хочешь игграть?

Она удивленно уставилась на него и покачала головой, словно отмахиваясь от досадной мысли.

– Ты видел меня вчера. Нет, не хочу.

Маленький демон искренне огорчился. Он прижался к груди Аэрона, его зеленые чешуйки слегка потускнели.

– Ты обидела Легиона, – прорычал Аэрон, сам не понимая, почему это его так задело. Чувствуя обиду демона, Аэрон снова готов был взорваться, его самообладание таяло. – А значит, разговор закончен. Убирайся.