Темное время души

– Ну да, ну да. Ты еще маленькая была. А мамка твоя тогда ух как влюбилась, голову потеряла, с ума сошла! В поезде потом домой ехала – вся уревелась… А потом перед папой все равно радостным огурчиком предстала, как и должно быть! А ты, глупая… Что ты творишь-то? Даже скрыть ничего не умеешь…

– Да, мам, не умею… Не могу… Не получается у меня никак…

– А стараться надо, Лесь, очень стараться! Надо во что бы то ни стало эту дурь от себя откинуть, чтоб Леша, не дай бог, не догадался! Он хоть и покладистый у тебя мужик, да мало ли что, вдруг взбрыкнет! А семью – ее сохранять надо! Мужиков – их много, а муж один… Да и таких, как Леша, сейчас мало, таких и нет вовсе! Ты держись за него, Лесь, обеими руками! Ну, привезла из отпуска в себе любовь, поднатужься, скинь ее у порога! А то ведь всякое может быть… Вон какая у тебя подруга глазастая, ведь все приметит, зараза! И вообще, не нравится она мне… В глаза преданно глядит, а думку свою в загашнике имеет, я все вижу, меня не обманешь! Отваживай ее от дома потихоньку, отваживай! Любовь-то любовью, доченька, а жизнь – жизнью, везде ухо востро надо держать… Чего ж ты у меня глупенькая такая, простых бабских вещей не понимаешь? Все у тебя на лице написано… Ой, а может, ты беременная, а?

– Нет, мам… Что ты…

– Точно? Ты уверена?

– Да, уверена.

– Ну, хоть с этим пронесло, слава богу…

– А может, и плохо, что пронесло… Может, и лучше бы было… Может, я бы и не вернулась тогда…

– Ой, что ты говоришь, с ума сошла, что ли? Неужели так все плохо, а? Неужели ты уже до такого способна была дойти, чтобы мужа бросить?

– Да, мам…

– Что, совсем разлюбила, да?

Леся только вздохнула, отвернув голову. И не видела, как мать в испуге прикрыла рот рукой, как покачала головой в отчаянии. Но тут же собралась и снова заговорила тихо и вкрадчиво:

– Иногда надо уметь себе самой на горло-то наступить, Лесенька… Веревками себя обмотать да стерпеть изо всех сил, понимаешь? И похитрее надо быть, похитрее… Так, будто сама себя обманываешь! Не любишь мужа – а притворись! Любовь любовью, а семья – она ж все равно семья! Я-то знаешь как притворялась всегда? У-у-у… Замуж-то девчонкой за лейтенантика выскочила, ни о какой любви и слыхом не слыхивала, только в книжках про нее читала да в кино видела… А ты ж нашего папку помнишь, какой он был? Попробовала бы я вот так-то, как ты, взбрыкнуть! Он бы меня быстренько в порядок привел! Никакой, конечно, уж любви такой меж нами и не было отродясь, а только и без нее прожили душа в душу, если так сказать можно, и тебя вот в люди вывели… Понимаешь, надо просто жить, дочка, и все! Изо дня в день, изо дня в день… И бога благодарить, что он тебе мужа хорошего послал – доброго, умного, непьющего… А ты себе любовь какую-то удумала! Да брось, дурочка… Если уж так надо – заведи себе кого-нибудь потихоньку… А перед мужем, будь добра, научись любовь изображать! Нельзя без этого, дочка! Скрепиться надо, ты ведь женщина! Ничего, потерпишь… На душе, может, и кошки скребут, а личико мужу улыбаться должно! Только так и можно в семье прожить, дочка… Мужики – они ж глупые все, хуже баб на ласку-то ведутся, это уж ты мне поверь, это уж я по своему опыту знаю… А подругу эту свою и впрямь отваживай, не нравится она мне, и все тут! Ты видела, как она на Лешика-то смотрит? Прям глазами его съесть готова! Знаю я таких подруг! Тем более и не замужем она…

Голос матери монотонно журчал и журчал ей в ухо, руки ласково перебирали волосы, гладили по плечам, по спине… Вдруг потянуло на сон так сильно, что закружилась голова. Леся вздохнула протяжно и, оторвавшись от матери, упала на подушки и уснула тут же, будто провалилась в долгожданный покой. Так и проспала до самого утра, свернувшись клубочком, и Лешик, узнав от Ольги Петровны, что «Лесечка приболела», не тревожил ее, устроившись на ночлег в детской на раскладушке, потеснив временно Лизу и Коленьку.

Встав утром выспавшейся и отдохнувшей, Леся решила, что обязательно возьмет себя в руки – займется чем-нибудь отвлекающим и полезным, пойдет на работу, например… К тому же отпуск закончился, и незачем Лешику просить своего брата Леню, чтобы он разрешил его продлить. Да, точно, на работу надо идти, приступать к новым обязанностям! И кто его знает, может, из нее и впрямь получится неплохой менеджер? Надо ж попробовать, в конце концов! И вообще, надо ведь жить как-то… То есть начинать жить, другого выхода у нее нет…

Вышла на кухню к завтраку, улыбнулась весело Лешику и даже чмокнула его звонко в квадратную щеку, будто извиняясь за причиненные ночные неудобства.

– Ну как ты? Выздоровела, надеюсь? – спросил он заботливо, пододвигая ей стул.

– Да, все хорошо… Я на работу сегодня пойду. Ты еще не звонил Лене, не просил, чтобы он мне отпуск продлил?

– Нет, не звонил…

– Вот и не надо. Зачем его лишними просьбами беспокоить? Да и тебе неловко просить… Подбросишь меня до офиса, ладно?