Темное время души

Леся отвернулась к окну, задумалась. Вдруг увиделось ей в этот момент лицо Саши, так ясно увиделось… И подумалось с жалостью: «Сидит там сейчас один, в Людкиной квартире, и поговорить ему не с кем… И я тут мучаюсь без него! Вон, Веничку всякими вопросами пытаю. Зачем я его пытаю, если он все равно помочь мне не может? Бессмысленно как-то все, честное слово… Когда не знаешь, как помочь тому, кому очень хочешь помочь. А если этот самый Сомов вообще свою Стеллу не разлюбит, что тогда? Всю жизнь бедному Саше по сочинским квартирам придется прятаться? Так ведь и с ума сойти можно… И почему бы ему в другой город не переехать, где его никто не знает? Сюда, например… Можно здесь квартиру снять, я б ему помогла… И не покушалась бы даже нисколечко на его свободу! Мне же ничего не надо, только видеть его иногда, и все…»

– Веничка, а дорого у нас в городе жилье снимать? – повернулась она к нему с новым вопросом.

– Не знаю, Лесь! Насчет квартир не знаю, мне студию мой приятель за копейки сдает, чисто символически. А зачем тебе?

– Да так…

– А я вижу, что не так! Что с тобой, говори? Ты другая совсем, изменилось в тебе что-то! Вот чувствую, что изменилось, а определить не могу! Не цепляет как-то… Ты разлюбила меня, что ли?

– Чтоб разлюбить, прежде полюбить надо! – вдруг зло рассмеялась Леся, не совладав с неожиданно снова нахлынувшей и уже знакомой волной раздражения. – У нас что, любовь с тобой разве, Веничка? Ты прям серьезно так считаешь?

– Конечно, Лесь. А как же? Я художник, я такие вещи чувствую! Иначе я б с тобой не встречался! Адюльтер только тогда оправдан и красив, если любовь есть! А если нет – тогда это скотство и блуд!

– Да какая разница-то? Какая? – закричала Леся, повернув к нему злое раздраженное лицо. – Пусть будет блуд, пусть адюльтер, хоть как назови! Разницы-то никакой! И любовь тут ни при чем вообще! Да ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь, вот что, дорогой мой! Ты забавляешься мной как игрушкой, как живой обезьянкой, только и всего! И мне это ужасно нравилось раньше, да! Потому что… Потому что я не знала, как это бывает, когда по-настоящему любят…

– А теперь, стало быть, знаешь? – тихо и холодно спросил Веничка.

– Да. Теперь знаю! Теперь я знаю, да! Но мне от этого вовсе не легче! А совсем даже наоборот…

– Понятно, что ж! Так бы сразу и сказала, голову бы мне не морочила…

Веничка вдруг резко затормозил, от чего она чуть не ткнулась носом в лобовое стекло, и решительно начал разворачивать машину, не сказав ей больше ни слова, будто ее здесь и не было, будто ехал он куда-то один и вспомнил вдруг, что срочно надо вернуться обратно, к недоделанным делам, которые куда важнее и интереснее, чем барбекю в загородном ресторанчике.

– Ты куда, Веничка? Что случилось? – опомнилась от нахлынувшего раздражения Леся. – Я тебя обидела, да? Ну, прости, пожалуйста! Я и сама не знаю, куда меня понесло, зачем я тебе это все вдруг выпалила… Ну хочешь, я все тебе объясню, а? Куда мы сейчас едем-то?

– Я тебя домой отвезу, – решительно и сухо отрубил Веничка, не поворачивая головы.

– Но я не хочу домой! – закричала Леся и заплакала вдруг отчаянно, со злобой. – Я не хочу домой! И не надо так со мной, Веничка, прошу тебя! Мне и без того плохо!

– Я тебя отвезу домой, Леся, – повторил Веничка так же твердо и сухо. – Я понял, что с тобой происходит сегодня. Ты меня просто терпишь! Не любишь, а просто терпишь! Пустоту свою мной заполняешь, как опилками. А я так не могу, прости! Не хочу быть опилками… И спасибо тебе за все, спасибо за любовь, которая все ж таки была, что бы ты мне ни говорила! Была, но закончилась, видимо. Так бывает. Спасибо тебе за все, Лесь…

Она заплакала отчаянно, громко, навзрыд. Он будто не слышал, смотрел на дорогу сосредоточенно, крепко сжимая руль. Она снова попыталась до него достучаться, пролепетала жалобно сквозь слезы:

– Мне так нужна твоя помощь, Вень… Я совсем запуталась, я как та муха сейчас, которая в паутину попала… Ну помоги же мне, Вень, пожалуйста! Хочешь, я тебе все-все расскажу, что со мной случилось? Я так рассчитывала на тебя, Вень…

– Подружкам своим расскажи… – вдруг со злостью произнес он, усмехнувшись. – Да ты и мне уже все рассказала, я ж понял… Ты влюбилась в того, кто играет в покер, кто завяз в этом по уши, а меня решила средством спасения использовать? Правильно? Ох, Леська, Леська, какая же ты все-таки эгоистка… Видимо, никогда из детского эгоизма не выберешься, никогда не научишься прислушиваться к тому, что другие переживают и чувствуют. Но я любил тебя именно такую, да, чего уж греха таить… И мне жаль, правда. Жаль, что ты от меня ушла…

– Да я вовсе не ушла, Вень, я не ушла! Мне очень нужна твоя помощь, Вень!

– Ушла, Лесь. Для меня ушла. Не надо делать из меня доброго дяденьку, который выслушает и поможет. Сама справляйся. Сама…