Темное время души

Она ускорила шаг, перебросив из одной руки в другую тяжелую сумку с продуктами. Не знала ведь, что за лекарством ехать надо будет, по пути в аптеку еще и в супермаркет за продуктами зашла. Теперь придется с этой поклажей таскаться… Еще и снег недавно выпал и тут же растаял, образовав под ногами опасную наледь. И бульвар в это время таким неуютным выглядит…

Взгляд ее тут же ухватил знакомую скамью под липой. Да, это ведь та самая скамья, на которой она сидела три месяца назад… Когда казалось, что жизнь кончилась. Да, тогда еще дождь сильный шел, и она промокла, потом три дня в бреду провалялась…

Неужели! Неужели это было всего три месяца назад? А кажется, будто с тех пор целая жизнь прошла… Совсем другая жизнь. Счастливая, объемная, хлопотная.

Она снова перекинула из руки в руку сумку с продуктами, еще и вспомнила вдруг, что мама просила муки купить. У нее мука кончилась, а надо непременно для Лешеньки блинов на ужин испечь. Лешенька просил, как же она для него не расстарается! Такая забота о зяте, как о сыне родном…

Подумала об этом с улыбкой – и будто теплой волной окатило сердце. Но ведь некогда сейчас об этом думать, надо быстрее до аптеки доехать! И ну его, этот автобус! Надо машину поймать…

Перейдя дорогу, она подняла призывно руку, пытаясь остановить машину. И – о, чудо! – первая же машина затормозила перед ней с визгом. Открыла дверь, хотела назвать район, куда надо ехать, и замолчала растерянно, глядя в лицо водителю. Вот это номер, вот это встреча… Надо же… За рулем сидел старый знакомый Веничка! И что теперь делать? Извиниться и дверь закрыть быстренько? Мол, не узнала? Или ехать передумала?

– Давай, Лесь, садись быстрее, здесь нельзя останавливаться! – приказал он коротко. – Ну, чего так на меня смотришь, не съем я тебя! Садись!

Она села в машину, думая запоздало – не надо бы… Разговаривать ей с Веничкой не о чем, да и вообще… Зачем такие приветы из прошлой жизни? Не надо… Неприятные эти приветы. Ненужные.

– Ну, рассказывай, как живешь! – приветливо обратился к ней Веничка, выруливая на дорогу. И успел глянуть на нее внимательно, с хитрым прищуром.

Почему-то именно этот прищур и разозлил ее вконец. Нет, не на Веничку она сердилась, на себя – зачем села к нему в машину! И проговорила в ответ так же сердито:

– Ой, мне сейчас не до разговоров! Живу и живу, прекрасно живу! В аптеку вот надо, сын у меня болеет! А лекарство только в дальней аптеке есть, в Комсомольском районе! Ты ведь наверняка не туда едешь, да?

– Не туда… Но я отвезу тебя, если надо. Если сын болеет – это конечно! А что с ним такое?

– Да ларингит… Врач говорит, это у него такая реакция на смену обстановки. Новая школа, стресс…

– А сын разве теперь с вами живет? Ты ж говорила вроде, он с твоей мамой… Или с ней случилось что-нибудь, да?

– Нет, ничего не случилось. Мама, слава богу, жива и здорова. Она теперь тоже с нами живет.

– И ты этому рада, похоже?

– Да, очень рада. Мы все хорошо и дружно живем.

– Значит, счастлива в семейной жизни, так можно сказать?

– Очень… Очень счастлива, да. Ты даже не представляешь, как я счастлива!

– И про меня совсем не вспоминаешь?

– Нет… Вернее, вспоминаю, но со стыдом… За себя со стыдом…

– Ах, вот даже как! Что ж, спасибо за правду! Я даже предположить не мог, что ты… Что ты такое мне скажешь. Век смотри на женщин и век удивляйся!

– Да, ты прав… Хотя… Извини, если чем обидела. Я ведь о себе говорила, не о тебе…

– Да я понимаю, не извиняйся. Просто это все неожиданно как-то… Совсем, совсем не узнаю прежнюю Леську! Ту, которую знал! Будто другая женщина рядом со мной сейчас… Да у тебя даже голос по-другому звучит, и краски совсем другие!

– Что, плохие краски? Слишком блеклые, да?

– Нет, наоборот… Более живые. Природные, теплые, чистые. Я такие краски нутром чую, я же художник все-таки. А может, мы посидим где-нибудь, а?

– Нет, Вень. Я ж говорю, мне в аптеку надо, потом домой.

– Ну, давай не сегодня посидим, давай завтра?

– Нет. Не будем мы с тобой сидеть ни сегодня, ни завтра. И не спрашивай, почему… Сам же говоришь, я другая. От меня прежней ничего не осталось, совсем ничего.

– Надо же, как интересно… И каким же замечательным образом с тобой эта метаморфоза приключилась?

Она не стала отвечать, просто отвернулась к окну. Пусть думает, что не услышала его вопроса. Но потом захотелось вдруг объяснить. Не ему, а самой себе объяснить. И потому спросила тихо:

– Помнишь, как ты меня когда-то предупреждал об опасности? Мол, я могу со своим эгоизмом в темное время попасть? Помнишь?

– Ну да… Было что-то такое…

– Так вот… Я там была, Веничка. Со всеми потрохами была. А потом выбралась… С огромным трудом, но выбралась. И даже не с трудом, а… Это мой муж мне помог, дети мои помогли.

– Что, руку помощи протянули?