Темное время души

Леся послушно села за стол, и Ольга Петровна поставила перед ней тарелку с едой. Села напротив, утерла мокрые глаза ладонями.

– Мам, и завтра тоже давай так… Без лишних эмоций, ладно? И без слез. Не пугай Коленьку. Он и без того наверняка испытывает чувство вины, что согласился сесть в машину и уехал с Танькой.

Ольга Петровна долго и внимательно смотрела на дочь, потом улыбнулась, произнесла тихо:

– А ты и впрямь повзрослела, Лесь… Вот и меня уже учишь, как себя вести… Да только не поздно ли ты повзрослела, доченька?

– Взрослеть никогда не поздно, наверное.

– Ну да, ну да… Ты как себя чувствуешь, получше тебе?

– Да.

– Ну вот и хорошо… Сейчас поешь и снова отправляйся в постель, а завтра уже огурчиком встанешь. А я пока тут хозяйством займусь… Пироги с утра затеять хочу, дети любят мою стряпню. И Леша твой любит…

– Он уже не мой, мам.

– Да не отрекайся заранее, погоди еще. Всяко жизнь может повернуться. Сама-то хочешь, чтобы он вернулся, или как?

– Хочу, конечно… А только…

– Вот и не загадывай! Хочешь, так и хоти дальше! Потому что мысли впереди человека бегут и дорогу всем хотелкам прокладывают! И все, и не будем об этом говорить больше… Если поела, иди отдыхай. Завтра у нас хлопотный будет день…

Утро и впрямь получилось хлопотным и суетливым – надо было себя в порядок привести, помочь маме на кухне. Когда пропел дверной звонок, обе бросились в прихожую как заполошные, и Леся первой домчалась до двери, дрожащими пальцами провернула собачку замка. И распахнула дверь…

– Мама! Мамочка! – тут же кинулась к ней Лиза, ухватила за талию, прижалась головой к животу. – Я так по тебе соскучилась, мамочка!

– И я… И я по тебе… – дрожащим шепотком проговорила Леся, стараясь не заплакать. – Я тебя очень люблю, доченька… И Коленьку…

Она потянулась было рукой к сыну, чтобы тоже обнять его, но Ольга Петровна опередила ее, прорвалась к внуку, принялась торопливо ощупывать мальчишку со всех сторон, приговаривая тревожно:

– Коленька, ну как ты? С тобой все хорошо? Ты очень испугался, Коленька? Я на тебя не сержусь, ты не думай… Я понимаю, что ты к папе хотел… Не сержусь, Коленька, не сержусь…

Леша стоял, смотрел на эту сцену задумчиво, будто наблюдал за ними издалека. Потом проговорил тихо:

– Ну ладно, я пошел… Вечером за детьми приду.

Ольга Петровна охнула, услышав это решительное «вечером», еще сильнее прижала к себе внука. Леся испугалась, что она сейчас возмущаться начнет, но Ольга Петровна вдруг попросила почти заискивающе:

– Да ты проходи, Лешенька, что ты! Куда заторопился-то! Я вон пирогов напекла… Проходи!

– Нет, Ольга Петровна, как-нибудь в другой раз… – вежливо отказался Леша, отступая. – Я в семь часов за детьми приду…

– Да хотя бы два дня пусть с нами побудут! – отчаянно попросила Ольга Петровна. – Завтра ведь воскресенье! Мы бы погуляли, в зоопарк сходили или еще куда…

– Хорошо, я заберу в воскресенье, – покладисто согласился Леша, нажимая на кнопку лифта и оборачиваясь назад. – Я ж все понимаю, Ольга Петровна, что вы… Извините, что так все произошло…

Ольга Петровна не успела ничего ответить – подошел лифт, и Лешик шагнул в распахнутые двери.

Два дня прошли так быстро, что Леся и опомниться не успела. Никогда в прежней жизни ей не приносило такого удовольствия общение с детьми. Да она и не понимала в прежней жизни, что это за счастье такое! Счастье обнимать их, беседовать с ними, играть… Да просто идти по улице, держа их за руки… Правда, Коленька не особо позволял с собой такие нежности – чтобы идти по улице, взявшись за руки. Отвечал коротко: «Что я, маленький, что ли?» Леся торопливо соглашалась, взглядывала на него исподтишка… А ведь и впрямь скоро повзрослеет, очень будет на Лешу похож. И характер у него Лешин, наверное…

Это «наверное», произнесенное мысленно, больно скребнуло по сердцу. Да, это так… Она даже не знает, какой у ее сына характер. В той жизни ей это неинтересно было. Да как же она жила в той жизни, как же так получалось, что было неинтересно? А что тогда было интересно? Свои капризы, свое постоянное недовольство якобы скучной жизнью? Встречи с Веничкой были интересны, и важно было, что скажет, что о ней подумает Веничка? Или больная тоска по тому сочинскому парню была интересна? Даже стыдно вспомнить теперь…

Прекрасными получились два дня, с новыми для себя открытиями. Но шла она по этим двум дням с большой осторожностью, боясь задать детям лишний вопрос. Хотя очень хотелось спросить – как они там, вместе с Танькой… Ревниво спросить. С обидой. Потому и нельзя было спрашивать, нельзя!

Но Лиза сама вдруг задала ей коварный вопрос:

– Мам… А почему тетя Таня говорит, что мы с Колей теперь всегда будем жить с ней? Это правда, мам?

– Ну что ты, Лизочка… Нет, конечно. Мы будем жить все вместе – я, ты и Коленька. Ведь я ваша мама, правда?

– А папа? Папа тоже будет жить с нами?

– Не знаю, Лизочка…

– Пусть он живет с нами, мам! Как раньше! А тетя Таня пусть к нам в гости приходит! Разве так нельзя, чтобы как раньше?

– Нет… Уже нет, наверное.

– А почему?