Темное время суток (СИ)

— Кают-компания, дружище. Там лежит труп. Давай-ка, приступай к своим магическим обрядам. Выводи его — пусть прокладывает колею.

— Разумно, — оценил Кадилов. — Голова у тебя варит, командир.

Азарод обрадовался:

— Это можно. Ждите ходячего.

Кадилов выключил свет в кабине.

Сквозь четыре окна внутрь пролез непроглядный мрак. Луч прожектора, вплетаясь в ткань действительности, превращал мир в полотно Босха.

За дверью — невразумительное мычание.

Скребущий звук.

— Пора, — сказал Рамон.

Ефимыч надвинул на глаза тепловизор. Натянул капюшон парки. И стал похож на выживальщика из постапокалиптического слоя. Или на киборга-убийцу из допотопного боевика.

— Двигай, — подбодрил Никита.

Они вывалились в снег.

Вьюга наносила белые штрихи на пустынный холст. Рев ветра заглушал любые звуки. Рамон указал Ефимычу сектор обстрела. И перевел «аграм» в режим фиксированных очередей. С отсечкой по три патрона.

Прямоугольный проем выплюнул порождение фантазии Пикассо. Мертвяк в разорванной одежде, с карикатурными останками головы, начал спускаться по лесенке, булькая и причмокивая. Плюхнулся в снег. Замер, ожидая приказов господина.

Приземлившись рядом со своим порождением, Азарод что-то шепнул на неведомом языке.

Мертвяк медленно побрел к «Арктосу».

Некромант — следом.

Рамон поставил Кадилова замыкающим. Двинулись вдоль луча прожектора. Так, чтобы не слепило. Не успели пройти и десятка шагов, как снежные намети взорвались, выбрасывая укрывшихся перевертов. Со всех сторон обступили, отметил Никита.

Звери не стали мешкать.

Свирепый урс с белой шерстью атаковал мертвяка и Азарода. Чудовищный удар развалил ходячего на две части. Пока медведь разворачивался, некромант взмахнул секирой. Что-то отлетело в снег. Кажется, лапа. Медведь взревел.

А в следующий миг у Рамона появились собственные проблемы.

Волколаки.

С двух сторон.

Выхватив из чехла за спиной обрез, Рамон жахнул двенадцатым калибром по ближайшему оппоненту слева. Правая рука подняла «аграм» и выпустила короткую очередь в смазанную тень на противоположной стороне тропы. Первого оборотня отбросило назад. Второй уклонился от очереди и попробовал зайти со спины. Там его положил Ефимыч.

Осталось четверо.

Массивная кошка, шкура которой отливала черным, попыталась достать Рамона в прыжке. Ее скосила короткая очередь. Кошку бросило в снег, она из последних сил поднялась — и отгребла по хребту руничеким топором.

Слева нарисовался белый урс. Развел лапы и попробовал свернуть Никите челюсть. Шансы у переверта были неплохие — уклониться от такого удара нереально. Вот только в медвежью лапу вцепилась когтями павшая кошка. Молодец, Азарод. Успел воскресить раньше обратного превращения.

Никита поднял «аграм» и пристрелил отвлекшегося урса.

Вокруг начали восставать мертвяки.

Некромант стоял, широко разведя руки. Кончики пальцев, укрытые кольчужными перчатками (и как ему не холодно) испускали призрачное зеленоватое свечение. Чем-то напоминает огни святого Эльма, подумал Никита. Часть огоньков перебрасывалась на мертвых оборотней и поднимала их из небытия.

Мертвецы быстро оттеснили перевертов, разрывая опасную дистанцию. Кадилов и Рамон добили их одиночными выстрелами.

— Лучшие бойцы основателей? — презрительно скривился некромант. Он шел с открытым лицом, без шарфа и шапки.

— Слишком просто, — согласился Рамон. Перекрикивать ветер было тяжело.

Охотники сгрудились посреди тропы. Спина к спине. Рамон с Кадиловым негнущимися пальцами начали перезаряжать дробовики. В снег полетели отработанные гильзы. Азарод расставил мертвяков по периметру, опасаясь нового нападения. Но его не последовало.

Ожила рация.

— Держитесь? — спросил Валик.

— Все хорошо! — крикнул Никита. — Встречайте гостей.

До «Арктоса» охотники дошли без приключений. Азарод убедился, что все поднялись на броню, и лишь после этого отпустил мертвяков. Тела обмякли. Скоро их занесет снегом. Очередные жертвы изменчивого Гольфстрима.

Азарод ударил кулаком в крышку люка.

— Открывай, ведун!

Тишина.

Затем — лязг расходящихся задвижек.

— Холод не нагоняйте.

Троица спустилась в хозяйственный отсек. Кадилов задраил люк и спрыгнул на ребристую поверхность.

Начали топать, отряхивая налипший снег.

— Ну что? — не выдержал Валик.

— Нет их здесь, — ответил Рамон. — Едем к Аркаиму.

* * *

Тейн явился ночью.

Рамон плыл на механизированных волнах. В его сновидения врывались уличные шумы и ошметки дневных образов. Разложенные на подоконнике камушки с рунами, по словам напарника, охраняли его от вторжения. «Чьего вторжения?» — спросил Рамон. Ответа не последовало.