Темное зеркало (ЛП)

— Уверена, люди, спасенные из Дюнкерка, не забудут белые утесы, которые увидят на пути домой, — Тори поежилась, картинка в голове была такой сильной, словно из разума одного из спасенных. Надеясь, что всех солдат спасут, она спросила. — Что думаешь о современной Англии?

— Она поразительна, — ответил Аллард. — Англия осталась собой, но многое стало другим.

— У меня смешанные чувства насчет изобретений, которые люди воспринимают как должное, — сказала она. — Многие очень удобны. Другие пугают. Локомотив напомнил мне драконов из металла. Где святой Георг, когда нужно убить дракона? — Аллард рассмеялся.

— Он потерялся в тумане. Самолеты и локомотивы пугают, но общество изменилось сильнее. В нашей Англии власть и влияние у аристократов. Мы — часть маленькой элиты, что правит нашим обществом.

Тори кивнула.

— Когда я попала в Лабиринт, я была удивлена равенству. Мне нравится, что магия, а не рождение или род важны для Нерегуляров.

— Думаю, демократичное общество поможет Англии. Это честно, и талантливые люди получат больше шансов, — Аллард замешкался. — Но это не моя Англия. Я не верю, что эта эра может ощущаться как дом.

— И я так думаю, — она смотрела на Францию, скрытую за туманом и тьмой. — Я скучаю по семье, и я знаю, что мне не нравится мир с таким жутким оружием.

— Гадатели говорят, что со спокойной погодой эвакуация идет ночью и днем, — он тоже смотрел на воду. — Кажется, наша работа по управлению каналом продлится дольше двух дней. Каждый день спасают тысячи людей. Оружие и снаряжение можно заменить, но не обученных солдат, основу армии.

— Сделаем ли мы что-нибудь важнее за свои жизни? — поинтересовалась Тори.

— Может, нет, но и этого хватит. Сколько людей получают шанс стать частью благородной миссии?

— Если так подумать, не многие, — она улыбнулась. — Особенно не девочки. Благородное обычно достается мужчинам.

— Уже нет. Ты — сердце и душа нашей миссии, Тори. Нас бы не было тут без тебя, — он махнул на Францию. — Они бились бы без надежды, сдаваясь или погибая. Редкие в мире узнают, что ты сделала, но мы знаем, — он посмотрел на нее. — Я знаю.

Она опустила голову, радуясь, но и смущаясь.

— Думаю, судьба привела нас сюда. Или сам Мерлин. Я рада быть частью этого.

— Это самая важная работа в моей жизни.

— Ценна вся погодная бригада. Надеюсь, это не пик моей жизни, — рассмеялась она. — Я еще так много хочу сделать.

Аллард не улыбался. Его лицо было мрачным, словно он видел то, чего не заметила Тори. В этом был минус общения с магами. Часто они что-то видели.

Они с Аллардом шли в простой тишине. Идти с ним рядом было так приятно, и это ощущалось естественно. Словно они должны идти так по жизни.

Она была бы рада идти с ним вечно, но ей пришлось сказать с неохотой:

— Нам нужно вернуться. Ник сказал, что эти тропы тянутся милями, но уже слишком темно, и тропы не видно.

— Ты права, — сказал Аллард, звуча так же неохотно. Он повернулся. — Я в следующей смене, нужно возвращаться.

— Моя смена ночью, после тебя, так что мне нужно отдохнуть, — чудесная атмосфера заставила ее сказать. — Мне понравилась прогулка, но почему ты не избегаешь меня как обычно?

Она думала, что он проигнорирует вопрос или пропадет в тумане. Но он сказал:

— Думаю, я смирился с судьбой. А теперь я могу насладиться оставшимся временем.

Холодок появился в ее крови.

— Звучит зловеще.

— Нет, — он прошел дюжину шагов и добавил. — У всех нас бывают моменты понимания. Или уверенности, что что-то случится.

Она подумала об этом, а потом покачала головой.

— У меня бывают ощущения возможностей, но уверенность? Нет. У тебя, наверное, талант предсказателя.

— Возможно. У меня бывало чувство уверенности раньше, и оно сбывалось.

Она с интересом сказала:

— Нас учили, что будущее не постоянно. Думаешь, это не так?

— Вряд ли можно быть уверенным в событиях, где вовлечены другие люди, потому что они могут принимать неожиданные решения, — ответил он. — Мисс Уитон говорит, что такие события, как война, с силой народа за ними, невозможно изменить. Повлиять можно только на мелочи, как мы делаем тут.

— Это мелочи? — с сомнением спросила она. — Тысячи людей?

— Мелочи, по сравнению с миллионами людей многих народов, которые уже часть этой войны, и с миллионами, которые станут частью, — объяснил он. — Но я верю, что есть уверенность в нас и в наших личных судьбах, — его голос стал очень тихим. — Я всегда знал, что умру юным. Точно до своего восемнадцатого дня рождения.

Она охнула, словно ее ударили.

— Как можно в это верить? Даже лучшие гадатели не видят о себе такое, как и о тех, кто им дорог. Потому миссис Рейнфорд не видит своего мужа.

— Она не видит из-за эмоций, и потому что в гадание вовлечен другой человек. Не только она, — он прошел еще дюжину шагов. — Я годами видел себя в крови, знал, что я смертельно ранен. Война идет в паре миль отсюда, и современное оружие бьет далеко. Скорее всего, что-то произойдет тут. Скоро.

— Тогда иди домой через зеркало. Там безопасно!