Темногорье

Этот отличался от остальных лишь отсутствием людей и живности. Даже воробьев с голубями не наблюдалось. Ветер хлопал дверями подъездов, пустыми рамами окон. На дороге стояли брошенные машины, валялась детская коляска. Кате стало не по себе. Лучше бы они обошли город, а не то получится, как в Темногорье, когда дома разрушаться начали.

Путники остановились у первого здания.

— Думаю, надо придерживаться центральной улицы, — предложил дядя Дима. — И на ночлег остановимся в конце города.

Игорь кивнул, а Катя пожала плечами: какая разница?

— Если убегать придется, то лучше не через город, — пояснил Игорь в ответ на ее недоумение. — Помнишь, тот парень про каких-то сопляков и проказников говорил?

Дядя Дима согласился:

— Правильно. Только одно понять не могу: почему я сам не проснулся, когда вы музыку услышали? И почему вы меня не разбудили?

Катя вздохнула: все верно. Надо было дядю Диму растолкать, чтобы он своими глазами посмотрел на странную пару, а то теперь не верит про девушку-зомби. Но им с Игорем и в голову это не пришло. Слишком перепугались.

Они отправились по Советской, так называлась главная улица Тишева. Катя усмехнулась: всё как в ее городе, даже названия улиц совпадают. Через пару домов увидели вывеску: „Продукты“ и зашли. Фрукты, овощи и хлеб сгнили — осталась только темно-серая пыль. Зато в отличие от Темногорья полки ломились от консервов и круп. Игорь взял банку и прочитал: „Лучшая говядина с фермерского подворья. Срок использования: до златника (1) третьего года“. Поставил назад:

— А она не просроченная?

Дядя Дима ответил:

— Надо проверить.

Открыл банку и попробовал.

— На вкус нормальная. Если не помру, значит, в порядке.

Они набрали гречку, рис, макароны, пшено и тушенку. Игорь сгреб пачку местных газет.

— Почитаю, что здесь произошло, — пояснил он.

Катя с облегчением увидела, как дядя Дима выкладывает из рюкзака горох. Ура!

А потом Игорь заметил витрину с шоколадками. Катя чуть не завизжала от удовольствия. Господи, сбылось! А еще и печенье есть, и пакетики с соком. Катя на всякий случай прихватила еще упаковку с трубочками — через них удобнее пить воду. Вот оно — простое счастье. Живешь и не ценишь. Теперь бы выбрать дом для ночлега и поужинать. Может, там нормальный туалет будет? И кровать… Как же хочется нормальной жизни. Катя мечтала, а сама набивала сумку сластями.

А потом за окном раздалось карканье — на дерево села ворона. Катя обрадовалась — все же есть живность, зря они переживали. И тут к вороне метнулся полупрозрачный ком слизи и накрыл ее. Птица затрепыхалась, стараясь освободиться, желе заволновалось, но птицу не выпустило. Через минуту ворона задохнулась. Она зависла в падении вниз головой, безвольно вытянув крылья, уже мертвая. Кате сделалось не по себе: на месте вороны мог быть кто-нибудь другой. Например, она сама.

— Как сопля, — подметил Игорь.

Катя присмотрелась: похоже.

— Выходить до утра не будем, — решил дядя Дима. — Здесь заночуем. А то вдруг они и на людей охотятся. Дверь закроем, а в окнах стекла целые. В сумраке же можем их пропустить.

И тут Катя поняла:

— Это сопляки, получается? Про них танцор говорил?

Они придвинули к двери стол и нагрузили на него полки.

— Наверное, лучше и к окнам что-нибудь приставить, — предложил Игорь, — на всякий случай.

Он указал на дыру в форточке.

— Надо ее чем-то заткнуть, — сообразила Катя.

Но они не успели. На стекло плюхнулся еще один „сопляк“. Размером во все окно, прозрачный, с многочисленными щупальцами с присосками. Внутри студенистого тела просвечивали бледно-фиолетовые прожилки, которые слабо светились. Щупальца поползли к отверстию. Катя ахнула внутрь себя, каким-то утробным звуком, дядя Дима выхватил топор и рубанул по отростку. Тварь дернулась и свалилась вниз на улицу. Тотчас же Игорь и дядя Дима придвинули к окну один из шкафов. Атака временно была отбита.

В кладовке окон не оказалось — магазин был маленький, при доме. Зато Катя обнаружила туалет, до сих пор работающий. Хоть какое-то счастье, пусть и примитивное. И вода из крана течет, помыться бы по-человечески.

— Интересно, что это за твари? — спросил дядя Дима.

— Сейчас в газете посмотрим, — ответил Игорь, — наверняка написано.

Он достал периодику и начал просматривать.

„Открытие нового Научно-Исследовательского Института“.

„Ученые с помощью генов осьминога и медузы вывели сорт морозоустойчивой шелковицы с повышенной урожайностью“.

„В исследовательской лаборатории произошел взрыв. Пожарные два часа боролись с огнем“.

„Зафиксировано снижение популяций бродячих животных. Вероятно, кто-то отстреливает собак и кошек“.

„Санэпидстанция рапортует, что в городе исчезли мыши и крысы“.

„Уже несмешно! Куда пропали птицы?“

В поздних номерах появились фотографии детей. Все они сопровождались подписями: „такого-то числа ушел и не вернулся“. Девочка шести лет с неровно подстриженной челкой, мальчишка постарше с вихром русых волос, еще мальчишка… Дети не возвращались из школ, с прогулок, из гостей. Затем наступила очередь стариков и женщин. Последний заголовок гласил: