Темногорье

Первым на дежурство заступил Игорь. Он присел ближе к огню. Ждать "сопляков" бессмысленно, Хирург прав. Тишево — обычный город из мира, похожего на их. А постоялый двор Флута находится в аграрном крае. Они разные. Так что сейчас он и попутчики находятся в другом пространстве. Знать бы только, что будет потом. Он задумался о словах танцора. Проказники — от слова "проказа"? Что их там ждет? Мины-ловушки, от которых можно лишиться конечности? Или что похуже? Милые шалости сбесившихся детишек? Добраться бы до радуги…

Он размышлял: "Желание, единственное. Это как с волшебной палочкой и тремя желаниями. Когда можно исполнить миллионы невероятностей, то проще. Тогда становишься добрым и щедрым. Загадываешь мир во всем мире, здоровье для всех и бессмертие. А когда всего три желания, и хочется новый байк, чтобы мчаться по ночной трассе, и навороченный комп, и чтобы родители и учителя отстали, и не надо было ходить в эту дурацкую школу. Не, с байком и компом просто — можно попросить просто чемодан с деньгами и купить все, что хочется. И даже сунуть тем же учителям денег, чтобы не лезли, а ставили нужные оценки. А если есть враг, личный? Которому только с помощью волшебства отомстить можно? Как тогда? Или просто свой угол. Куда можно прийти и побыть одному, совсем. Чтобы никто ни о чем не спрашивал. Все равно хотя бы одну просьбу хочется оставить себе. Лично, не для всех. А если и желание всего одно? То как? Легко быть на словах хорошим и честным, думать о человечестве. А на деле каждый сам за себя. И потому, наверное, не бывает волшебных палочек. Рано людям чудес ждать".

В который раз Игорь вспомнил о родителях. Дома о них так часто не думал, и когда срывался в походы — тоже. Есть они и есть, как что-то незыблемое, неизменное. Дом там, где живут родители. Это как якорь — удерживает на одном месте. А во время бури цепь обрывается, и тебя уносит ветром. Где-то таскает, треплет волнами. Но потом ты возвращаешься домой и снова бросаешь якорь. Обретаешь кров и род, пускаешь корни. Становишься кем-то большим, чем обычно — семьей, родом. И тогда кажется, что это надолго.

После полуночи его сменил Хирург, а под утро Игорь неожиданно проснулся. У костра сидела Катя вместе с медвежонком. Видимо достала, чтобы не так тоскливо было. Вместо того чтобы еще подремать, Игорь поднялся и предложил: "Иди, а я покараулю — все равно не спится". Она поблагодарила, и уголки ее губ поднялись. Они остались сидеть вдвоем, вороша угли в костре, а между ними — плюшевая игрушка.

Рубец у Кати уменьшился и побледнел, но Хирург решил задержаться — вчера они здорово устали. Он прошел вперед и отыскал озеро, лагерь перенесли туда же. Катя потрогала воду.

— Вроде теплая.

— На самом деле, теплая. Не как у нас в это время. Хочешь искупаться? — пошутил Игорь.

Она смутилась:

— Помыться.

— А, ну да, — Игорь неожиданно застеснялся.

— А ты как мылся, когда из дома сбегал? — поинтересовалась она.

Игорь замялся:

— По-разному. Если где на квартире зависал, то там. А если в поле…

Он пожал плечами:

— Тогда никак. Один раз даже в теплотрассе с бомжами ночевал. Не помер. Главное, влажных салфеток раздобыть — ими обтираться можно.

Вклинился Хирург.

— Значит, сегодня у нас банно-прачечный день. Моемся и стираемся.

Но сначала он отправил их за хворостом.

Они развели костер, и Катя сварила овсяную кашу. На воде, правда, — сгущенка кончилась. Но вприкуску с шоколадкой все равно сладко. Она ела, гордая собой: вот она, Катя, приготовила завтрак, и не только для себя, но и для Игоря с дядей Димой. Видела бы мама! Наверное, бы оценила. Затем дядя Дима и Игорь ушли подальше. А Катя взяла мыло и вошла в озеро. Все-таки вода еще не прогрелась, как летом. Но если быстро, и не обращать внимания, что кожа покрылась мурашками, то вполне. Она вытерлась футболкой и переоделась в домашнюю одежду: брюки все равно стирать надо, а пока в юбке походит.

После пришла ее очередь гулять по лесу. Катя нашла поваленное дерево и села на ствол. Вытянула ноги и рассмеялась: очень смешно смотрелась короткая юбка в сочетании с мужскими носками и кроссовками. Прилетел комар и противно зажужжал над ухом. Надо же, и здесь от них покоя нет, так и лезут. Кровососы! Она хихикнула, но резко оборвала себя. Кто знает, может и вампиры здесь водятся. Как там мама? Наверное, плохо. Катя вздохнула: как показаться на глаза? Объяснить? Простит ли она? Столько вопросов и все без ответа. И непонятно, дойдут ли они. Покурить бы… Как попала в Темногорье, не дымила. А сейчас потянуло. Только стыдно при дяде Диме и Игоре, так что лучше и не пробовать. Катя встала и отправилась обратно.