Игорь смутился: про Катю и не вспоминал. Вылетела она у него из головы. Дать воды, помочь добраться до кустов, наложить повязку на ожог, но мыслями был далеко — рядом с девушкой с печальным взглядом.
— Да не, я нормально. Просто отвлечься хочется, а вода успокаивает, — соврал Игорь.
Кунуша прилетела следующим утром. Полуутвердительно спросила:
— Ждал?
— Да, — врать не было смысла — Игорю казалось, что она легко читает его мысли.
— Ты здесь надолго? — спросила она.
Игорь пожал плечами: пока Катя не поправится. Дня два-три точно. Хотя… Он бы задержался.
— А ты? — поинтересовался он.
— Думаю еще, — ответила Кунуша. — То ли в родительское гнездо вернуться, то ли свое вить. Если решу свое, то здесь останусь.
И лукаво улыбнулась. Игорь подумал: девушка-цапля, а когда так смотрит, похожа на лисичку — хитренькая.
— Расскажи мне про себя, твой дом, — попросил он.
Кунуша села на берег и потрогала траву.
— Там очень красиво. Здесь тоже хорошо, но родительское гнездо — особое место.
Игорь посмотрел вокруг. Да, здесь на самом деле замечательно. Высокие сосны отражаются в озере, из-за этого оно кажется черным. На берегу шумит камыш и рогоз, вода покрылась листьями кувшинок. Кое-где они уже распустились. Хорошо быть птицей. Можно свить гнездо, вывести птенцов, а затем — в путь. И никто не кричит на тебя, сотрясая стены, что ты хочешь этим убить мать.
Кунуша поведала:
"Родовое гнездо расположено в недельном перелете отсюда. На горе Сайхоншан. Скалы пестрые, будто на них пролилась радуга: фиолетовые, красные, оранжевые и синие. В глазах рябит с непривычки. А дома белоснежные, сшиты из войлока. Когда поднимаешься ввысь, кажется, что на горе рассыпали хлопок — так много гнезд. А рядом озеро, огромное. Я еще ни разу не донырнула до дна. Говорят, что на самом дне растет кувшинка. Но не белая или желтая, каких полно, а огненная. И если ее сорвать и подарить избраннице или избраннику, тогда суждена любовь на всю жизнь — рука об руку, крыло о крыло. Вроде эта кувшинка выросла из крови погибшей цапли. Есть одна легенда".