Темногорье

Рядом раздался резкий звук, точно дерево на морозе треснуло. Исполнилось.

Сердце билось медленно, будто в анабиозе. Тук… длинная пауза и снова — тук. Желание, одно… Хирург знал, что он хочет. Легко загадывать, когда уверен. Когда не надо растекаться мысью про древу (1), когда точно решил, а Хирург решил сразу, как только увидел Яну. Возвратиться к ней, все просто. Не бывает проще. Две половинки, с кровью оторванные друг от друга. У них есть право на "жили они долго и счастливо". И разве Хирург не искупил свою вину? Каждым днем, минутой, пройдя трудный путь? Он собрался произнести эти важные слова: "Хочу вернуться к Яне", но не смог. Совсем некстати всплыло лицо Соны, когда та рассказывала, что старших сыновей и мужа забрали в армию, а ей и младшему сыну нечего есть. Имеет ли он, Хирург, право на хороший исход, когда в мире так много бед?

И в противовес простому желанию Соны речь герцога, что война — неизбежность. Что никто не может отказаться от куска пожирнее. Что главенствует принцип: сожри или будь сожранным. И Хирург знает, что герцог прав, — вся история человечества подтверждает его слова. Надо всякий раз доказывать свою силу, иначе задвинут в угол и оставят ни с чем. Но так хочется, чтобы люди имели право жить спокойно, без разрухи, голода и болезней.

Хирург пожелал: "Пусть в мире Соны не будет войн. Пусть ее близкие вернутся домой. Пусть они не знают лишений".

И будто лопнул весенний лед, сбылось.

Перед путниками появилась дверь. Она вобрала в себя все краски мира, из которых сложилось одно слово: ДОМОЙ. Эти пять букв отозвались в сердцах странников горячим счастьем, фонтаном, бьющим из груди. Сколько же они ждали это мгновение! Игорь пропустил Катю и сделал приглашающий жест. Но Катя не бросилась вперед, а взяла его за руку и попросила: "Напиши. Пожалуйста". Игорь кивнул, а затем неловко ткнулся губами в ее щеку. Первый поцелуй… Катя представляла его по-другому из разговоров с подружками. Но кровь прилила к лицу от волнения, в глазах потемнело, и все фантазии отошли на второй план. Она поцеловала Игоря в ответ, замирая от робости, и сказала: "Я буду ждать, очень".

В этот момент позади послышался громкий рык.

Катя замерла. При виде чудовища у нее подкосились ноги, она чуть мешком не осела на землю. Существо размерами было выше деревьев, его вид менялся на глазах. Оно неслось с бешеной скоростью и разгоралось все ярче, с каждым мигом расстояние между ним и путниками сокращалось. Из ступора ее вывел голос Хирурга, тот велел им с Игорем мчаться к двери. Сам он выхватил топор — жалкое оружие против живой машины смерти.

До двери было всего несколько метров, но Кате чудилось, что она бежит, точно в замедленной съемке — ноги заплетались от испуга. Грудная клетка опустела, будто сердце перебралось в самое надежное укрытие — пятки, и никак не желало возвращаться на место. Ей мерещилось, что чудовище вот-вот догонит ее, сомнет всей тяжестью и растерзает, но заветная дверь оказалась совсем близко. Катя рванула ручку на себя, а потом Игорь втолкнул ее внутрь, и все перемешалось, как в калейдоскопе.

Хирург разглядел, как ребята влетают в дверь и собрался последовать их примеру, пока чудовище не добралось до него, но не успел: сзади — в правую почку — укусила пчела. Так ему показалось. Хирург грохнулся на колени и завалился назад.

Знакомое ощущение. Такое уже с ним случилось, когда они проходили через арку. Воспоминание о смерти. Хирург протянул руку к пояснице, его пальцы обагрились кровью. Откуда-то всплыло: "Полить кровью пути". Вроде так говорил сумасшедший старик, демон дорог. Хорошо, что ребята успели пройти. Теперь он спокоен — с ними все в порядке. Хирург с трудом перевернулся на живот, каждое движение отзывалось болью, от слабости кружилась голова. Может, попытаться доползти? Дверь совсем рядом. Главное, перевалиться через порог. Кровь не останавливалась, и с каждой ее каплей жизнь покидала Хирурга. Нужно усилие, совсем небольшое, но он так устал. Да и чудовище приближалось, он ощущал тряску земли.