Темные аллеи. Окаянные дни

Волна, хрустальная, тяжелая, лизала
Подножие скалы, – качался водный сплав,
Горбами шел к скале, – волна росла, сосала
Ее кровавый мох, медлительно вползала
    В отверстье грота, как удав, —
И вдруг темнел, переполнялся бурным,
    Гремящим шумом звучный грот
    И вспыхивал таким лазурным
    Огнем его скалистый свод,
    Что с криком ужаса и смехом
    Кидался в сумрак дальних вод,
Будя орган пещер тысячекратным эхом,
    Наяд пугливый хоровод.

〈1916

〉

Голубь

Белый голубь летит через море,
Через сине-зеленое море,
Белый голубь Киприды завидел,
Что стоишь ты на жарком песке,
Что кипит белоснежная пена
По твоим загорелым ногам,
Он пернатой стрелою несется
Из-за волн, где грядой голубою
Тают в солнечной мгле острова,
Долетев, упадает в восторге
На тугие холодные груди,
Орошенные пылью морской,
Трепеща, он уста твои ищет,
А горячее солнце выходит
Из прозрачного облака, зноем,
Точно маслом, тебя обливает —
И Киприда с божественным смехом
Обнимает тебя выше бедр.

〈1916

〉

Семнадцатый год

Наполовину вырубленный лес,
Высокие дрожащие осины
И розовая облачность небес:
Ночной порой из сумрачной лощины
Въезжаю на отлогий косогор
И вижу заалевшие вершины,
С таинственною нежностью, в упор
Далеким озаренные пожаром.
Остановясь, оглядываюсь: да,
Пожар! Но где? Опять у нас, – недаром
Вчера был сход! И крепко повода
Натягиваю, слушая неясный,
На дождь похожий, лепет в вышине,
Такой дремотно-сладкий и бесстрастный
К тому, что там

и что так страшно мне.

27. VI.17

Змея

Зашелестела тонкая трава,
Струею темной побежала —
И вдруг взвилась и смотрит цифра 2,
Как волосок, трепещет жало…

Исчадие, проклятое в раю,

Какое наслаждение расплющить
Головку копьевидную твою,
Твой лик раскосый и зовущий!

25. VIII.17

«Как много звезд на тусклой синеве…»

Как много звезд на тусклой синеве!
Весь небосклон в их траурном уборе.
Степь выжжена. Густая пыль в траве.
Чернеет сад. За ним – обрывы, море.
Оно молчит. Весь мир молчит – затем,
Что в мире Бог, а Бог от века нем.

Сажусь на камень теплого балкона.

Он озарен могильно, – бледный свет
Разлит от звезд. Не слышно даже звона
Ночных цикад… Да, в мире жизни нет.
Есть только Бог над горними огнями,
Есть только он, несметный, ветхий днями.

29. VIII.17

«Вид на залив из садика таверны…»

Вид на залив из садика таверны.
В простом вине, что взял я на обед,
Есть странный вкус – вкус виноградно-серный —
И розоватый цвет.

Пью под дождем, – весна здесь прихотлива,

Миндаль цветет на Капри в холода, —
И смутно в синеватой мгле залива
Далекие белеют города.

10. IX.17

«У ворот Сиона, над Кедроном…»