Темные алтари

Все так же невозмутимо Лоренс прошествовал через зал ожидания — в серых брюках и рубашке, в лихо заломленной фуражке, украшенный револьвером, наручниками, свистком, шерифским значком — само олицетворение власти и порядка.

Гордон выглянул из-за стойки.

— Состр, ты здесь? — окликнул он.

Состр настороженно качнулся, как делал, когда, желая обмануть противника, играл, не отнимая ног от земли, — только левая рука отбивала и ловила мячи, а колени, плечи, глаза — все в нем было движение, порыв, каждую секунду готовые стать резким броском…

— Сейчас же уходи! — сказал ему Гордон. — Немедленно, слышишь?

Состр, не отвечая, оглядел пустой зал ожидания, пустую стоянку, пустые взлетные полосы…

В чем дело? Что с Гордоном?

Ведь он сам попросил его убрать большой зал, хотя это и не входило в его обязанности. Он сделал это ради Гордона.

Но почему надо скорее уходить?

В его отношениях с белыми всегда наступал момент, когда надо было подчиняться, ни о чем не спрашивая. Он и не спрашивал ни о чем, только, оцепенев, стискивал зубы.

Он давно был знаком с Гордоном, который помог ему устроиться на эту дополнительную ночную работу, и они неплохо ладили до сих пор. Почему же сейчас Гордон рассердился?

Тишину автостоянки, залитую желтым светом, нарушил вой одного за другим подкативших автомобилей. Один, два, три… Прислушиваясь, повернув круглое лицо с падающими на уши длинными волосами, Гордон нервно крикнул:

— Сюда! Быстро!

Состра будто ударили — он даже почувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Быстро!

Состр схватил щетку, ведро, бидон с керосином. Фары, осветив вход, погасли. Дверь распахнулась, послышались быстрые шаги, возбужденные голоса.

— Сюда! — повторил Гордон совсем тихо, но в голосе его звучали непривычно резкие нотки.

Не раздумывая, вжав голову в плечи, Состр скользнул к двери за стойкой. Его вдруг охватил азарт — точно такой лее, как в игре, когда неожиданно для зрителей, вынырнув из массы тел, делаешь высокий прыжок, настигаешь мяч и вталкиваешь его в корзину противника.

— Сюда! — Гордон кивнул в угол комнаты, на перегородку возле раковины. И Состр юркнул туда.

Высокое, забранное решеткой окно было открыто, оттуда тянуло ветерком, но в пыльной комнате, забитой невостребованным багажом, все равно было душно. Каких только наклеек не было на этих забытых чемоданах…

В зеркале над раковиной Состр видел свое лицо, перегородку и часть окна. За окном мелькнули какие-то люди — мужчины в светлых брюках и рубашках защитного цвета. На головах у всех красовались широкополые шляпы.

Пройдя по безлюдному коридору с контрольными кабинками, где проверяли пассажиров, чтобы в самолеты не пронесли оружие или взрывчатку, они вышли наружу.

Состр стоял, настороженно прислушиваясь, готовый обратиться в бегство. Гордон держался рукой за верхнюю раму окошка, словно боялся, что упадет. Мужчины прошли, не обратив на него внимания, и он не остановил их.

Тишину нарушали лишь далекие приглушенные шумы. В воздухе витала тревога — Состр чувствовал ее и понимал, что не случайно Гордон велел ему спрятаться. Он подумал, что мужчины в широкополых шляпах должны были встретиться по дороге сюда с Джоан, если только не приехали с юга.

Джоан уже ждет его в «Келгринс-дилижансе», а он стоит здесь как прикованный, да и работа еще не кончена…

Он поднял голову к забранному решеткой окну, услыхав резкий свист приземляющегося за стеной небольшого самолета — окно выходило на летное поле.

До сих пор ему не приходилось видеть, как приземляются или вылетают частные самолеты — легкие, двухместные, четырехместные, а порой почти настоящие пассажирские. Наверное, этим людям, богатым, экстравагантным, доставляло удовольствие самим пилотировать собственные машины. Но он знал, что среди них были люди, на вид куда более скромные и выглядевшие менее респектабельно, которые имели и самолеты, и пилотов — вождение самолета они считали едва ли не детской забавой. У них были, наверное, более значительные и важные страсти и увлечения.

Шум за стеной усилился. Состр подошел к окну, ощущая напор воздушной волны, по металлическому звонкому вою двигателя понимая, что на посадку идет довольно большой самолет высшего класса — такие самолеты имели немногие.

Еще какое-то время мотор оглушительно ревел — видимо, надо было найти свободное место на стоянке для частных самолетов. Потом двигатели взревели в последний раз, и стало тихо — так тихо, словно над летным полем образовался гигантский вакуум, поглотивший все близкие и далекие звуки.

Медленно, очень медленно Состр повернул голову к зеркалу, готовый к прыжку.

Гордон продолжал стоять неподвижно.

Пол в зале ожидания успел высохнуть.

Из глубины коридора послышались шаги, голоса, вакуум постепенно наполнялся жизнью. Состр увидел в зеркале тех же мужчин в широкополых шляпах — выбритых, энергичных, подобранных. Но сейчас их стало намного больше, вдвое больше. Они почтительно окружили стройного красавца с зачесанными на косой пробор волосами и бледным лицом, которое показалось Состру знакомым.