Темные дни, черные ночи (СИ)

Она удовлетворенно кивает. Подушечками пальцев исследуя его небритые щеки, она внимательно смотрит на него, заглядывает в глаза. Ласкает его лицо, борясь с желанием содрать эту мягкую, удивительно нежную кожу. Только теперь до нее доходит, что все это время шарф висел у нее на шее, едва касаясь плечей.

Она осторожно выскальзывает из туфель, и, улыбаясь, повязывает его Голду на глаза. Шейный платок стал элементом любовной игры. О, она умеет и не такое!

- Снова твои штучки, дорогуша? – притворно-ворчливо спрашивает ее любовник, кусая ей мизинец. – Нельзя ли без них?

Круэлла медленно качает головой с улыбкой хищника перед прыжком.

- Невозможно, дорогой.

Щекочущая ткань платка накрывает ему глаза и скоро Румпель погружается в мир, полный красного и погруженный в аромат Круэллы Де Виль. Он может только чувствовать ее губы и гадать, что она задумала. Когда ее рука расстегивает ширинку его брюк, он ахает, но не от изумления, а от того, что ее язык ныряет в пах, мгновенно атакуя. Это тоже впервые, и это восхитительно. Он никогда не сомневался, что она это замечательно умеет, хоть не желает даже знать, где она этому научилась. Ее холодные губы распаляются, язык настойчиво гуляет у него в паху, пальцы ласкают промежность, а когда она срывает с него брюки вместе с трусами, не спрашивая разрешения ныряя в промежность, он разом выдувает весь воздух, содержащийся в легких. Боже, как же она восхитительно хороша, чертова пушистая психопатка! Ее рот так же прекрасно- ядовит, как она сама, она целует его с такой жадностью, что готова съесть. Поэтому он кончает быстро и до неприличия громко, чувствуя ритм бешено бьющегося сердца, и выпуская наружу сладкий стон.

Когда все заканчивается, Круэлла поднимается, мягко толкая его на постель и залезает сверху, пригвоздив его руки к подушке своими горячими ладонями. Нетерпеливо расстегивая рубашку, она целует кожу по миллиметру, ласково касаясь каждой родинки. Румпель ерзает. Ему нравится играть с ней, но не одна женщина никогда даже не пыталась доминировать над ним. Тем более, в постели. Он нервничает, потому что лишен возможности видеть сейчас, и понятия не имеет, что у Круэллы в голове. От этой пушистой психопатки можно ожидать чего-угодно. Она склоняется над его лицом и, коротко коснувшись губ, шепчет:

- Я хочу, чтобы ты чувствовал меня, Румпель. Учись этому. Чувствуй.

Де Виль начинает двигаться на нем, раскачиваясь из стороны в сторону, сначала медленно, потом постепенно наращивая темп и целуя его с таким жаром, что у него не хватает дыхания, и он вынужден набирает его в легкие короткими рывками. Он чувствует. Каждую ее клеточку, все ее изгибы, торчащие под тканью соски, острые коленки, цепкие пальцы. Он чувствует паззл под названием Круэлла и жар, в котором они оба сгорают и сладость ее довольного стона над ухом, и бешеный стук собственного сердца. Он чувствует все.

И когда уже с рассветом он не спеша поглаживает рукой теплую кожу на ее спине, и осторожно массирует маленькие коленки, незакрытые тонкой тканью одеяла, когда первые лучи света бьют ему в лицо, а он слушает ее ровное, сонное дыхание, впервые за долгие месяцы он счастлив. Голду вовсе не хочется, чтобы это утро начиналось, равно как и вставать с постели. Он жалеет, что они с Круэллой не могут, увы, очутиться сейчас на острове, где не было никого из людей больше, кроме них самих, и ничего, хоть отдаленно напоминающего цивилизацию. Он счастлив.

Круэлла переворачивается со спины на бок, вытягивает вперед руку, почти бессознательно лаская его лицо, и просыпается, удивленно осматриваясь, кажется, не в силах поверить, что все это реально.

- Доброе утро! – говорит он, дабы развеять ее сомнения.

- Да ладно? – она смотрит на него, медленно качая головой, все еще изумленная этой радостью, а потом начинает счастливо хохотать, как девчонка.

Румпель приподнимается на локте, запуская пальцы в ее волосы и играя с ними. Ему нравится это. И это тоже.

- О черт! – заливчато хохочет Круэлла, когда он прижимает ее к себе, коротко целуя в висок.

Она проводит рукой по его груди, балуется с завитками на его груди, осторожно целует скулы и щеки, и смотрит на него так, как, кажется, никогда не смотрел никто на свете.

Румпель берет в свою руку ее запястье, подносит его к губам и…

Он отскакивает, как чумной, не в силах поверить в увиденное. Смотрит на свое запястье, качая головой, подтягивает под себя колени и, зарываясь в подушку, стонет:

- Нет, нет, нет, черт возьми, нет, только не это, только не сейчас, нет!

Он испугал Круэллу, та молча открыла рот, изумленная странными переменами в нем, и хмурит лоб, не в силах поверить причину ее метаний. Она смотрит на свое запястье, следуя примеру любовника, и недоуменно пожимает плечами:

- Что это, дорогой?

Румпель бросает на нее короткий мрачный взгляд:

- Ничего хорошего.

========== Глава 39. Черные метки ==========