Темные дни, черные ночи (СИ)

Румпель кивает.

- Он мой внук.

- Где он сейчас, Реджина, ты знаешь? – обеспокоенно спрашивает Мери-Маргарет.

- Он и Белль укрылись в домике Зелены в лесу.

- А Зелена где? – робко интересуется Робин. – Ребенок…

- Я наложила на клинику два защитных заклятья, не волнуйся.

- Но это опасно, Реджина!

- Не опаснее, чем на улице. Здесь моя сестра точно подвержена большой опасности – категорично отвечает Реджина, пресекая все дальнейшие расспросы возлюбленного. Робин замолкает, не смотря на то, что его взгляд полон сомнений.

Румпель прижимает любовницу ближе, шепча на ухо, чтобы слышали только она одна:

- Точно не хочешь уйти, Круэлла? У тебя все еще есть такая возможность.

- И не мечтай – она качает головой. Ее терзает желание не просто уйти, а бежать, сломя голову, но она не может себе этого позволить. Никогда не простит себе, если уйдет сейчас. Пока он занят разглядыванием горизонта, Де Виль отчаянно изучает его подбородок, лицо и линию губ – вдруг это в последний раз, когда она его видит? Когда она еще может видеть?

Как бы не гнала она от себя дурные мысли, они все равно лезут в голову, будто множась с каждой секундой. В воздухе разлито страшное напряжение и они прижимаются друг к другу, как кучка голодных уличных детей.

Завидев несколько черных фигур вдалеке, Девид обреченно вздыхает:

- Началось.

Мери-Маргарет буквально сливается с ним в объятьях, испуганно шепча его имя, как и всегда в минуту опасности.

Не смотря на то, что Голд обвивает ее за плечи, стараясь хоть немного согреть, Круэллу все равно бьет озноб. Зловещие Темные фигуры – вовсе не то, что убийство поднадоевшей мамочки и ее муженьков, и уж точно не сдирание шкурок несчастных собачек забавы ради. Потому что теперь компания Темных намерена содрать шкуру с нее и Круэлле приходится сжимать зубы до боли, чтобы только они не стучали.

Крюк возглавляет это шествие, буквально лоснясь от самодовольства. Круэлла дарит ему взгляд, полный ненависти. Было забавно, пока он не угрожал лично ее жизни, но теперь его темное помешательство ее раздражает. Чувствуя катающуюся по телу волнами ненависть, она делает несколько глубоких вздохов, затягиваясь спертым, не смотря на холод, кислородом, как дымом сигарет, чтобы остановить приближающийся приступ ярости.

- Добрый вечер! О, какая великолепная компания! Пришли посмотреть на наше веселье? Что ж – будьте гостями. Пока не стали закуской, милые.

Ошалевший Темный скалит зубы в жалком подобии улыбки, триумфально обходя всех по очереди. От него несет ромом и сигаретами, а еще – злостью. Этот запах Круэлла распознает из тысячи. Когда он останавливается в шаге от нее, она оглядывается, готовясь отдать собакам приказ атаковать. Впрочем, Крюк ограничился простым: «Привет, Де Виль!» и обратил все свое внимание на своего давнего противника.

- Как поживаешь, Крокодил? Готов умирать?

- В отличии от тебя – да.

- Как хочешь. Ты мог бы не мучиться, если бы выбрал смерть на корабле. Все равно умрешь от моей руки. Но тебя ждут смертельные муки.

- Не сомневайся, тебя они тоже ожидают, пират. Время придет – холодно отвечает Румпель, сжимая в руках похолодевшие пальцы Круэллы.

- О, Крокодил стал священником? Что-то новенькое! – запрокинув голову назад, Крюк заливчато смеется. – Может, и грехи мне отпустишь.

- Боюсь, их слишком много. Прости.

- Очаровательно – похоже, свихнувшегося пирата действительно забавляет их перепалка.

Круэлла едва ли не впервые в жизни жалеет, что она отказалась от своей магии, полученной у Румпеля, и у нее есть только пассивная сила, абсолютно бесполезная в данном случае. Если бы могла, давно бы уже метнула в пирата пару огненных шариков, что покрупнее.

Та же, кто умеет бросать эти шары, не спешит делать этого. Вместо этого она выходит вперед, огибая стоящих сплошной стеной Темных, и отчетливо, почти по слогам, произносит:

- Киллиан, послушай. Остановись.

- Что? – нарочито медленно Крюк поворачивается к ней, все еще скалясь. – Погоди, я правильно расслышал. Не «Крюк», не «Капитан Подводка», не «Этот субъект», а Кил-ли-ан?

- Перестань, Киллиан. Прошу тебя. Остановись.

- Это еще почему? – самодовольно усмехается он.

- Ради своей семьи. Ради себя. Ты теряешь себя. Тьма говорит в тебе. Но ты все еще жив, Киллиан. Я много лет жила в темноте, но нашла крошечный луч света. Не позволяй Тьме себя уничтожить. Не надо.

Круэлла закатывает глаза. Чертова Реджина. Чертовы нравоучения. Она их ненавидит, а особенно от той, что все еще не прочь сама разнести к чертям пару городков и сжечь еще несколько гектаров леса. У нее просто уши вянут от фальши.

Собаки скалят зубы, готовые напасть в любую секунду. Круэлла, как ни старается, никак не может понять, какого Дъявола они теряют время вместо того, чтобы, наконец, покончить с проблемой раз и навсегда.

Ее прошибает холодный пот и она сильнее кутается в манто. Голд сейчас явно не способен ее согреть. С тем катастрофически медленным ритмом его сердца, что она слышит под тканью рубахи, чудо уже то, что он все еще жив.