Темные дни, черные ночи (СИ)

Она плотнее прижимается к нему, обвивая руками шею. Мантра «успокойся» не подействовала, Круэлла все так же дрожит, временами хлюпая носом. Да, она определенно сегодня не в форме.

Румпель смыл содержимое ее желудка и наполнил ванную водой, проверив, достаточно ли она горяча. Подхватив на руки все еще слабую Круэллу, у которой страшно дрожат теперь колени, он опустил ее в ванную, и та с облегчением вздыхает, прикрывая глаза.

Потом, подумав несколько секунд и решив, что ему тоже не мешает снять ужасы сегодняшнего дня с себя и дневное напряжение, он раздевается и ложится в ванную сам, так, чтобы она могла положить голову ему на грудь. Что Круэлла мгновенно и делает, рукой скользнув по его бедру. Она все еще дрожит, не то от страха, не то от напряжения, а может, и от стыда, который никак не отпускает ее.

Голд осторожно массирует ее плечи, лишь легко касаясь их пальцами. Круэлла удобно свернулась калачиком и посапывает на его груди. Минута за минутой, она перестает дрожать и вскоре ее тело лишь иногда бьет мелкая дробь, которую он старается угомонить поцелуем в висок.

- У Пэгги жил весёлый гусь,

Он знал все песни наизусть.

Ах, до чего ж весёлый гусь!

Спляшем, Пэгги, спляшем!

У Пэгги жил смешной щенок

Он танцевать под дудку мог.

Ах, до чего ж смешной щенок!

Спляшем, Пэгги, спляшем!

- Что это? – мурлычет Де Виль, плотнее обвивая его ноги своими.

- Шотландская детская песенка, дорогуша.

Она внимательно посмотрела на него, будто изучая. Улыбка ползет по ее уставшему лицу, превращаясь после во взрыв счастливого хохота.

- Дожили! Самый опасный Темный маг поет чертовой психопатке детские песенки в ванной. Кому рассказать – не поверят.

- Ну, мы и не будем никому рассказывать. Или ты хочешь?

- Нет, - она покачивает головой, лаская пальцами волосы на его груди, - это мое. Только мое и все.

- Конечно, твое, Круэлла.

- Я, наверное, могла бы тебе рассказать какую-то ирландскую сказку, или английскую, но я их не знаю, к сожалению, дорогой, так что извини.

- Ничего. Я это как-нибудь переживу – он играет с ее волосами, накручивая пряди на палец. Волосы у Круэллы поразительно мягкие и шелковистые. Раньше он думал, что они жесткие, точнее, старался себя в этом убедить, чтобы не испытывать ломку в пальцах, всякий раз, когда вспоминал, как их касался.

Круэлла снова оживилась:

- Зато я могу рассказать отличную сказку о девочке, которая очень любила убивать, грохнула родителей и двух отчимов и замахнулась на глупого Автора, за что и поплатилась. Хочешь, дорогой?

- Нет. Потому что ты не хочешь. Перестань себя травить этими воспоминаниями. Ты злодейка и психопатка. Это и так понятно. Но от того, что ты начнешь ностальгировать по отнятой у тебя способности убивать, легче тебе не станет, Круэлла, уж поверь. Да и что толку страдать? Герои, пока они живы, никогда не дадут нам, злодеям, быть счастливыми.

- Ты какой-то очень сентиментальный злодей, дорогой – ворчливо произнесла Круэлла, тем не менее, преданно заглядывая возлюбленному в глаза. - Сентиментальный Темный.

Он смотрит на нее несколько секунд не мигая, а затем равнодушно пожимает плечами:

- Пусть так. Я никогда не хотел быть злодеем. Просто хотел быть с женой и защитить сына. Иного выхода, кроме как принять Тьму, у меня не было. Сына я все равно не уберег, но за это время понял, что Темное искусство – единственное, что меня может защитить в этом городе, напичканном магией, которым хочет править всяк, кому не лень. Я пытался быть частью семьи. Стать дедом для своего внука и хорошим другом для той, что мне его родила. Но мне не позволили. Семья Прекрасных – элитное общество, дорогуша. Туда пускают только по пропускам. Мы можем их купить, но какой в этом толк, если самые потаенные двери всегда будут для нас закрыты? Так что, уж лучше я буду старым добрым злодеем, чем последним в ряду избранных в этом мерзком месте.

Он все говорит и говорит, не замечая, как напряглась Круэлла. Ее снова начал бить озноб, а плечи сжались в какой-то болезненный комок. В конце концов, она же и прервала раздумья Голда, резко сев в ванной, будто что-то вспомнила.

- Дорогой?

- Что такое?

Она бросает на него полный вины взгляд. Кусает губу, пока на ней не выступила кровь. Дышит как человек, которого привалило бетонной трубой, тяжело и часто. И почему-то особо тщательно изучает свои руки. Он вынужден повторить свой вопрос, чувствуя, что Круэлла вновь куда-то от него уплывает:

- Так что случилось? Ты хочешь мне что-то сказать, дорогуша?

Она бросает на него еще один умоляющий о прощении взгляд, а потом разом выдает, выдыхая слова вместе с воздухом из своего горла:

- Дорогой, Артур и я хотели тебя убить. И завладеть городом. Точнее, Артур все еще хочет, а я нет. Но хотела. Потому что злилась. Ты приходил ко мне, оскорблял меня и вообще мне надоели все эти игры. Я пытаюсь убедить его оставить эту затею, но кажется, этот чертов псих серьезно настроен. Почуял власть и не отступает. Что ж вы, мужчины, все так на власти помешены?