Темные дни, черные ночи (СИ)

- Но почему?

Вообще-то не стоило бы ее об этом спрашивать. Какая разница, по какой именно причине злодейка, возможно, опаснейшая из всех, решила уехать из города. Ей бы воспринимать это как очередную победу, но – нет. Эмма не была бы собой, если бы не старалась помочь даже врагам. Даже тем, кто в помощи не нуждается.

- Зачем? – Круэллу как-то странно передернуло, хоть она и браво смолит своей сигаретой. – Потому что я свободна. Меня ничто здесь не держит и я соскучилась по нормальной жизни. Насколько она вообще может быть нормальной у меня. – Больше я оставаться здесь не хочу. Потому, дорогая, будь добра – вытащи заклинание из кармана куртки, и выпусти меня.

- Нет – качает она головой.

- Да. Не держи меня. Я не рабыня. Я не обязана здесь быть.

- Но… - Эмма хочет еще поспорить, возразить, возможно, пошатнуть железную уверенность Круэллы в ее решении, однако же, ее громогласный рык прерывает ее мысли:

- Выпусти меня из этой чертовой помойки!

Поколебавшись несколько минут, Эмма медленно протягивает ей свиток. Знакомая вещица, ползет по губам Де Виль улыбка. В мгновение ока она оказывается в салоне авто, уже читая заклинание.

- Круэлла! – Эмма стучит в стекло и, едва только Де Виль поднимает на нее взгляд, полный злобы и раздражения, твердо выплевывает:

- Это не переезд и не возвращение домой, Круэлла, а бегство. Ты бежишь.

Она дарит Спасительнице один только взгляд и в нем читается усталость.

- Оставь себе свои нравоучения, дорогая. Они для сопливых героев. Не для меня.

И она уже заводит мотор.

- Стой! – Эмма почти бросается наперевес в последней отчаянной попытке остановить беглянку. – Что мне сказать Голду?

Круэлла внимательно смотрит на нее, и по ее лицу ползет уже знакомая медленная улыбка.

- Передай ему, дорогая, чтобы он шел к черту!

И, снова лучезарно усмехнувшись, скрывается в клубах дыма.

========== Глава 60. Свобода или одиночество? ==========

Сказочным персонажам лучше всего находится в каком-нибудь сказочном месте, даже если это будет такая помойка, как Сторибрук.

Людям с необычной судьбой нечего делать в обычном городе. Рискуешь захлебнуться серостью и обыденностью.

Это Круэлла поняла уже на вторую неделю своей жизни в городе Большого яблока.

Странно. Она так мечтала вырваться из проклятого Сторибрука, так ненавидела его и всю эту дурацкую магию, вечно ставящую под угрозу ее жизнь, но когда это случилось, не могла в полной мере насладиться свободой. Наверное, с ней случилось самое ужасное, что только могло произойти когда-либо – она разучилась быть свободной.

Возможно, это ужасное чувство прошло бы, будь у нее все то, что она потеряла с разорением Файнберга – огромная вилла, много денег, ужин в лучших ресторанах города, яхты, путешествия, новые знакомства и неограниченная трата средств. Но сейчас всего этого у нее не было, что делало ее самой обыкновенной, серой и неприглядной женщиной, жительницей огромнейшего мегаполиса.

Сбежав сюда, она думала, что обретает освобождение, а нашла только бесконечное одиночество, которое ничем заполнить было нельзя. Конечно же, она не страдала по этому поводу, точнее, закупорила свои страдания, как вино в бутылку, на самое дно души. Круэлла Де Виль не была бы собой, если бы рыдала и билась в истерике с криками: «За что?». Однако, такое положение дел ей совершенно не нравилось. Она могла бы сколько угодно проклинать Сторибрук, но в нем было одно почти решающее для нее преимущество – все было если не бесплатно, то кричаще дешево. Правда, и кричаще безвкусно, но, кого интересует вкус, если у тебя нет денег на его оплату?

Обо всем этом она думает, лежа на жесткой постели в номере отеля для среднего класса. Дожилась. Столько лет попыток карабкаться наверх – и такое удручающее падение.

Впрочем, время отдыха закончилось. Денег у нее почти совсем нет, за два месяца этой, по ее меркам, слишком скромной жизни она спустила почти все, в основном, на сигареты и алкоголь. Нужно было как-то решать эту проблему. И Круэлле был известен только один способ.

Быстро приняв душ (вода здесь была слишком жесткая, Круэлла старалась не засиживаться в ванной подолгу и выскальзывала при первой возможности), она подходит к зеркалу. Можно было закрыть глаза и сделать вид, что она вполне довольна своей жизнью и своей внешностью. Но это было не так. Вряд ли можно было быть довольной усталыми глазами и напряженной линией рта. Не смотря на то, что прошло уже почти два месяца с того момента, как Сторибрук перестал существовать для нее, он все еще не оставлял ее в покое. Этот ужасный город приходил во сне, будто бы звал к себе. Она сопротивлялась, как могла, купила привычные для себя таблетки от бессонницы, много читала, но… Сознание требовало отдыха, как и тело, и, стоило ей только отключиться, как правило, на рассвете, она тут же просыпалась в кошмаре, крича от ужаса. Ей снился город, охваченный войной – тот самый момент, та самая жуткая ночь, когда они боролись со всеми Темными, не зная, проснуться ли утром, будет ли еще один рассвет.