Темные дни

Еще удар. Теперь воздушный шар накренился, словно его сдувало сильным порывом ветра. С нового ракурса Косара ясно видела Стену прямо под ними.

Сначала поверхность Стены была неподвижной, как стоячая вода. Затем из нее вылезло щупальце: черное, почти невидимое в сумерках. Когда оно ударилось о корзину, сверкнула молния, вдалеке послышались раскаты грома.

– О нет! – Косара отползла назад, как можно дальше от края.

Еще одна молния озарила небо вокруг них. Их окружало море щупалец, хлеставших по плетеной корзине и обвивающих шелковый шар.

Севар отчаянно натягивал стропы, пытаясь скорректировать траекторию полета, но это ничего не дало. Всякий раз, как щупальце ударялось о воздушный шар, аппарат разворачивался в другом направлении.

Косара тихо выругалась. Вот именно поэтому люди тратили последние деньги на амулеты, помогающие пересечь Стену. А не просто прыгали в корзину самодельного воздушного шара с бесполезным контрабандистом, как полные идиоты.

«И тени у тебя больше нет, – напомнила она себе. – Самое время подумать об осторожности».

Выстрелы из револьвера Бахарова прозвучали почти без перерыва. Пуля за пулей вонзались в плоть Стены, заставляя ее отводить назад щупальца и давая шару драгоценные секунды, чтобы вырваться из их хватки.

Хотя Косаре не хотелось этого признавать, Бахаров хвастал не просто так: он действительно был отличным стрелком. А она, она чувствовала себя такой бесполезной без магии, глядя, как он целится, нажимает на спусковой крючок снова, снова и снова…

Затем револьвер защелкал.

– Вот черт! – Бахаров упал на одно колено, перезаряжая оружие, и тогда Косара краем глаза заметила что-то темное, движущееся к ним.

Одно из щупалец пролезло между веревками в корзину и рыскало в поисках добычи.

– О боже мой, – пробормотала она и произнесла уже громче: – Осторожно!

Поздно. Щупальце обвилось вокруг лодыжки Бахарова. Тот закричал, все еще пробуя запихнуть патроны в свой револьвер.

– Боже мой! – Теперь Косара просто завопила, вытаскивая нож из ботинка.

Щупальце продвигалось вверх по ноге Бахарова медленно, едва касаясь, но при малейшем соприкосновении его с кожей полицейского того прошибала судорога, как от удара током. Патроны выскользнули из его пальцев и покатились по полу корзины.

Косара бросилась вперед. Но прежде чем она успела нанести удар, ее пальцы онемели. «О нет, не сейчас!» – подумала она, когда нож со звоном упал на пол.

Щупальце задрожало, привлеченное звоном, и повернулось к ней, – на плетеном дне корзины от него оставался чернильный след. По-прежнему бесполезный Севар с пепельным лицом отпрыгнул с пути щупальца.

Не сейчас! Косара рухнула на дно корзины за ножом.

– Эй, ладошка! – крикнула она. – Эй, другая!

Ее руки дрожали, все еще не находя рукоятку ножа. Бахаров смотрел на нее со смесью ужаса, боли и растерянности на лице.

– Мойся, левая! Мойся, правая! Вами! Мы! Лицо! Умоем!

Руки мигнули, обрели плоть и сомкнулись на рукоятке ножа – и тогда Косара прыгнула и вонзила лезвие глубоко в плоть щупальца. Оно отдернулось, его рана задымилась. Нож в руке Косары становился все горячее, пока она не уронила его, а щупальце не отлетело назад и не исчезло в Стене с шипением разъяренной змеи.

– О боже мой… – заключила Косара, ее рука болезненно пульсировала от ожога.

Она взглянула на ожог – красный, блестящий, уже покрывавшийся волдырями, – и широко улыбнулась. Как же она была рада чувствовать свою кожу.

Бахаров бросился собирать патроны, и Косара помогла ему. Теплая липкая жидкость стекала по ее лицу – то была смесь пота, слез и тающих снежинок.

– Спасибо, – сказал он, когда ему наконец удалось перезарядить револьвер. – Что это вы такое пели?

– Это что-то вроде гимна.

– А я мог бы поклясться, что это считалочка.

– Нет, определенно не… – Ее прервал выстрел.

Еще одно щупальце зашипело и исчезло в темноте внизу.

– Держимся! – крикнул Севар. – Лететь осталось немного.

Косара подавила желание запечатлеть влажный поцелуй на его блестящем лбу. Лететь осталось немного… Самые прекрасные слова за весь день.

Корзину воздушного шара ударило еще пару раз, отправляя ее то влево, то вправо… А потом все стихло. Щупальца остались позади, они покачивались, словно махая им на прощание. Воздушный шар на мгновение завис в воздухе, а затем медленно полетел вперед.

Косара рухнула обратно на скамейку. Смех вырвался из ее горла: они сделали это! Они пересекли Стену на воздушном шаре. Этот полет был не самым глупым, на что она когда-либо отваживалась, но он точно входил в пятерку главных глупостей в ее жизни.

Она оперлась головой на такелаж. Холодные снежинки падали ей на лицо. В ноздри ударил знакомый запах Чернограда: дым труб и горящие угли, свежеиспеченный хлеб, табак и волшебство.

Это же запах дома.

С глубоким вздохом Бахаров сел рядом с ней. Его волосы торчали во все стороны, а щеки покрывала сажа.

– С вами все в порядке? – спросила Косара.

– Со мной все в порядке, – сказал он, его голос дрожал. – Как вы?