Темные дни

У Севара был с собой фонарик, но его яркости хватало лишь на то, чтобы освещать путь ему. Косара рылась в карманах, пока не нашла свой миниатюрный фонарик. В его свете все казалось плоским, даже лестница представляла собой черно-белые полосы, проносящиеся под ногами.

Она не осознавала, что они достигли конца лестницы, пока не споткнулась о внезапно выровнявшуюся землю.

Некоторое время они шли вдоль того, что выглядело как старый канализационный тоннель, шлепая ногами по лужам. Время от времени у ног Косары мелькали крохотные тени. «Просто крысы», – напомнила она себе. Все лучше, чем в тоннелях Чернограда, где день мог считаться удачным, если вы не встретили ползущую по сырой земле русалку или полуспятившего от голода караконджула.

Наконец Севар открыл еще одну дверь – и вот они снова снаружи. Косара вдохнула холодный воздух, прогоняя запах плесени из горла.

Они стояли в небольшом дворике, окруженном четырьмя высокими промышленными зданиями. Сюда не выходило ни единого окна. Посреди дворика был привязан воздушный шар. Его легко было заметить среди снега: и сам шар, и корзинка были выкрашены в темно-серый цвет, чтобы не бросались в глаза на фоне черноградских небес. Севар без единого слова включил насос и начал надувать шар.

Косара обернулась, закусив губу. Насос издавал очень сильный шум. Если бы Бахарову каким-то образом удалось ее выследить…

Нет, что за ерунда. Его усилия – ничто против ее зелья. На странное покалывание у нее в затылке, такое, будто кто-то наблюдал за ней издали, она старалась не обращать внимания.

Всего через несколько минут воздушный шар, казалось, был готов к полету, покачиваясь на ветру между зданиями. Косаре было интересно, летал ли шар на какой-то магии, а то он казался слишком большим для такой маленькой горелки.

– Где ты взял весь этот шелк? – Косара провела рукой по оболочке шара. – Должно быть, он стоил тебе целое состояние. – (Севар не ответил.) – Своровал, да?

Он молчал. Его взгляд был устремлен куда-то за ее плечо.

Косара обернулась и тихо выругалась, когда во двор вступил Бахаров с нацеленным в грудь Севара револьвером.

Косара прикусила щеку изнутри. Прежде на нее еще никогда не направляли оружие. Она остро осознавала, что шевельни Бахаров пальцем – и разразится катастрофа. В ушах у нее гудело.

– Стоять на месте! – крикнул Бахаров. – Больше ни шагу! – И затем, как только Косара решила, что у него закончились полицейские клише: – Держите руки так, чтобы я их видел!

– Ну спасибо, Косара… – Севар медленно поднял руки. – Нас просто обязаны были арестовать из-за тебя, да? Знаешь, сколько лет я этим занимался – и хоть бы хны?

Взгляд Косары был прикован к Бахарову. Изредка перед ее глазами то появлялось, то исчезало дуло револьвера.

– Вы шпионили за мной?

– Вообще-то, – сказал Бахаров, – в полицейских кругах это называют «преследованием преступного элемента».

Невозможно. Она ведь выпила зелье против слежки!

Может, она сварила не такое уж удачное зелье, как думала? Или оно уже год как выдохлось? Может, она плохо завинтила крышку, когда пила его в последний раз? Ей везло как утопленнице.

– И почему же вы шпионили за мной?

– Я преследовал вас, потому что у вас на лице было написано, что домой вы не собираетесь. Решил, вы приведете меня в местечко поинтереснее. И вот оно.

Косара усмехнулась. Она думала о Севаре что хотела, но никогда не считала все, что с ним было связано, таким уж интересным.

– Прошу, господин полицейский, – тихо сказал Севар. – Я сам по себе нисколько не интересен. Я человек маленький. Честное слово, я не занимаюсь ничем опасным!

– Возить контрабанду через Стену весьма опасно.

– Но вы ведь согласны, что есть разница между продажей пары бутылок вина беженцу, тоскующему по дому, и перевозкой людей…

– А вы разве не собирались переправить эту женщину через Стену?

– Эта женщина все еще здесь, – сказала Косара. Почему белоградцы вечно говорили о ней в третьем лице? – Он отвезет меня назад в Черноград. Это нельзя назвать нелегальным. Я там живу.

– Можно, – пробормотал Севар. – Контрабанда чего угодно, в любую сторону… Нелегальнее некуда.

Бахаров водил дулом пистолета между Севаром и Косарой.

– Умоляю, господин полицейский! – вскрикнул Севар. – Мы ведь наверняка сумеем договориться!

Косара хихикнула: плохая ставка, Севар. Бахаров был явно не из тех служащих, которые шли на подобные сделки. Вот сейчас он возьмет и скажет, сколько месяцев Севар прибавил к своему тюремному сроку одним простым предложением…

– Хм… – Бахаров провел рукой по подбородку. – Наверняка.

«Какого черта?»

Севар все еще выглядел так, словно собирался заплакать, но на этот раз – от счастья.

– У меня есть деньги!

– Да ладно.

– Просто скажите, сколько нужно.

Бахаров несколько секунд рассматривал его.

– Как насчет того, чтобы перевезти меня через Стену?

Во дворе воцарилась тишина, когда Косара и Севар уставились на него.

– Чего? – сказала Косара, и это прозвучало так, словно у нее было эхо, потому что Севар задал тот же вопрос.