Темные глубины

Толща неба скрывает удивительные тайны. Попробуй посмотреть туда глазом вечности? Ты видишь, как там высоко? Нет? Неужели тебе не страшно? Наверное, ты не видишь там его. Если бы видел, ты бы вряд ли смог относиться ко всему, как прежде. Нам пора идти. Это время настало.

Тсурх

Джозеф Уидон был сыном богатых аристократов, поэтому жизнь его была наполнена самыми разными возможностями, которые, однако, очень быстро приедались ему. Увы, пресыщенность – самый страшный порок для молодости. Джозеф Уидон был хилым, болезненным юношей двадцати трех лет, он жил отдельно от родителей в квартире, которую снимал у одного древнего азиата.

Пресыщенность Уидона рождала для того постоянную потребность в ярком разнообразии. Одно время Уидон был ярым морфинистом, неизвестно, что удержало его от болезненного пристрастия и последующего морального разложения. Избежав падения в наркотические глубины, Уидон стал участником тайных собраний, проводившихся на конспиративных квартирах, и с тех пор у него осталось немало подозрительных знакомых, которых он иногда даже видел в тенях, поднимаясь к себе домой. Уидон перепробовал все – адреналиновые гонки, риск, отвратительные непотребства, безумное оргиастическое веселье. Ничто более не занимало его порочный ум. Одно время Уидон весьма увлекался оккультными науками, что оставило в нем лишь одну черту – любовь к различным вещицам, пропитанным дыханием потустороннего.

Однажды в лавке древностей, которую содержал пожилой еврей, Уидону примелькалась одна довольно странная фигурка. Выполненная из неизвестного материала, она представляла собой небольшого человечка со сложенными руками и ногами, будто бы вскинувшегося в молитвенном жесте. Лицо человечка, мастерски выписанное, было искажено неведомым страданием, рот был широко открыт, складки вокруг глаз собирались в глубокие морщины. Как гласило описание, фигурка была найдена прибитой волнами к берегу моря, а ее происхождение до сих пор оставалось неясным. На фигурке были выбиты неведомые символы, которыми, если верить все тому же описанию, пользовались жители древней Лемурии. Как такая вещь могла попасть к пожилому антиквару, было непонятно. Продавец назначил за фигурку удивительно низкую цену, Уидон заплатил, и, предчувствуя некий подвох, отправился к себе.

Поставив фигурку на комод, Уидон ушел спать. Спалось ему плохо: страшные видения и макабрические картины терзали его мутный рассудок. Постоянно он видел башни огромного города, медленно уходящего под воду. Видел он черные бездны космоса, а на краю их он наблюдал нечто настолько ужасное, что нельзя было описать. Некая темная тварь, мерцающая и переливающаяся, она искала его среди темных пространств, выжидая момент. Во сне Уидон был уверен, что именно она была причастна ко всем дурным картинам, что он видел. Потом эта тварь увидела его, неведомым образом притянула к себе, и Уидон закричал от ужаса, чувствуя, как он уменьшается, становится лишь игрушкой в руках злобного хаотического образования из далеких глубин.

Уидон проснулся в холодном поту, когда за окном еще не забрезжил рассвет. Но не пробуждение заставило его исторгнуть полный ужаса крик. Дело было в том, что на его кровати кто-то сидел. Дрожащими руками Уидон включил светильник, на секунду ему показалось, что он увидел очертания смутной твари, но на кровати никого не было. С тяжелой головой и колотящимся сердцем Уидон отправился на кухню, понимая, что он уже не заснет.

Так продолжалось в течение нескольких дней. Уидона одолевали тревожные кошмары, в смутном забытьи он поднимался задолго до рассвета и чувствовал, что за ним наблюдают. Однажды Уидон все же нащупал светильник и включил его сразу после пробуждения. Он закричал, увидев то, что сидело на его кровати, жутко ухмыляясь.

Существо было совсем маленьким и очень уродивым. Зубы не помещались в маленькой пасти, под немыслимыми углами они выдавались наружу, производя ужасающее впечатление. Желтые глаза пылали прямо таки нечеловеческой ненавистью. За спиной висели обвисшие кожистые крылья, короткий, будто обкусанный хвост мерными толчками бил по покрывалу. Широкие ноздри разрезом пересекали морду твари до стесанного под странным углом кривого лба. Из головы торчали странного вида щупальца. В целом тварь могла бы быть похожа на чертенка болезненно-серого цвета, впечатление портила лишь мерзкая пасть да щупальца на голове. Уидон замер, и увидел, как тварь двигает пастью, силясь произнести звуки, которые складывались в приглушенные слова:

– Я – Тсурх. Не бояться меня. Ты. Я – слуга.

Уидон, услышав знакомую ему английскую речь, несколько осмелел. Тварь выглядела жутковато, но в Уидоне проснулся необычайный интерес. Все обычное ему уже приелось, а тварь возбуждала его любопытство. Он спросил того, кто называл себя Тсурхом, по какой причине тот посетил именно его. Тсурх ответил, двигая жуткой пастью:

– Я – следую. За статуэткой. Пришел к ты. Тсурх здесь.